Сын вечности - [38]

– А что, если собственные силы меня тоже сожгут? – спрашивает Эмиль.

– Бро, ты придумываешь отговорки и сам это понимаешь.

– Страх Эмиля вполне обоснован, – вмешивается Ева. – Мы многого не знаем об Ортоне. Умер ли он потому, что был небожителем с кровью феникса? Может быть, крови твари понадобилось больше времени, чтобы растворить кровь небожителя.

– Я хочу поступать правильно, – говорит Эмиль, – но что, если я все испорчу? Сделаю еще хуже, чем Кеон?

Ева хочет дернуть себя за волосы, но сдерживается.

– До того как отношения между людьми и небожителями окончательно испортились, наши предки придумали пословицу: «Самая мощная сила – живое сердце». Эмиль, в твоем сердце есть сила. Ты умеешь чувствовать, любить и бояться. Я не знаю, чего хотел Кеон, но он принес много горя. Героем тебя делает то, что ты человек, а вовсе не твоя сила.

Ева рассказывает Эмилю, что она пацифистка и руководствуется этой мантрой, а я снова и снова прокручиваю в голове ее слова. Самая мощная сила – живое сердце. Ты герой, потому что человек. Самая мощная сила – живое сердце. Ты герой, потому что человек.

Быть человеком – главная сила.

– Я понял!

– Что понял? – спрашивает Эмиль.

– Нашел ключ к победе.

Я прошу собрать всех в зале заседаний и бегу в библиотеку готовиться. Собираю все ссылки и данные, которые мне понадобятся. Это выведет движение на новый уровень. Сердце громко колотится, когда я вхожу и вижу Чароходов и Пруденцию. Я так не нервничал перед презентацией со времен выпускного экзамена по углубленному курсу информатики. Кстати, я получил «отлично».

Я выхожу в центр комнаты и благодарю всех за то, что пришли.

– В чем суть плана? – спрашивает Марибель.

– Шестисерийное видео обо всех Чароходах, – отвечаю я.

Марибель смотрит на меня примерно так же, как смотрел папа, когда я будил его по ночам, чтобы рассказать какой-нибудь занимательный факт, о котором я только что узнал и который никак не мог подождать до утра.

– Ева рассказала нам о старом афоризме небожителей, о том, что главная сила – это живое сердце. Почему бы нам не показать, как вы все стали героями? Историю вашего становления. Мы сможем развеять слухи о том, что вы собираете армию для свержения правительства или наращиваете силы, чтобы снова напасть на город.

– Парень, да всем на нас плевать. – Марибель встает.

– А вот и нет. – Я рассказываю о позитивных настроениях в моем аккаунте и аккаунте Эмиля. Люди желают нам добра. Две недели назад они вообще не знали про существование Эмиля, а теперь жаждут новых подробностей. Я помню, как это – ждать, когда в ленте появится новость про Чароходов: ролик про последнее дело или вообще любое появление команды на публике.

– Мы пытались заниматься соцсетями до и после Блэкаута, – говорит Атлас. – Включая мой собственный аккаунт.

– Вы собирали подписчиков, рассказывая всем, сколько жизней спасли или потеряли. Тебя считали только воином. Давай перейдем на следующий уровень и поясним всем, за что конкретно ты борешься.

– И это сделаешь ты? – спрашивает Марибель.

– Мои соцсети стали намного популярнее благодаря Эмилю. – Мне неприятно из-за того, что я прославился не своими поступками, но вслух я этого не скажу. Все вывернулось наизнанку, и теперь я – оператор Эмиля. – Я могу привлечь внимание публики. Мы начнем с вас, а потом займемся невиновными, которых вы спасли.

– Не все небожители хотят публичности, – говорит Пруденция. – Ты хочешь обесценить все, что они сделали, чтобы влиться в общество.

– У любого будет шанс доказать, что он не ходячее оружие просто потому, что у него есть силы. Они смогут рассказать о себе в моей кампании «Сила человека».

Я объясняю, что задумал. Мы запустим отдельное шоу «Чароходы Нью-Йорка» на моем канале и будем прописывать к каждому видео тег #силачеловека. Когда он попадет в топ – а он попадет, – мы спросим у людей: а в чем заключается ваша сила? Небожители смогут рассказать свою историю; люди – показать, что поддерживают небожителей, и подтолкнуть других в этом.

Пруденция делает глубокий вдох и смотрит мне в глаза.

– Хочется верить, что твоя кампания сработает, Брайтон. Она вдохновляет. Но я не уверена, что противники небожителей внезапно сочтут их равными себе, едва узнают, что у них тоже есть чувства и эмоции. И потом – не забывай про фейковый активизм, а он бывает очень утомительный. Да, люди, может, увидят хештег, потратят час-другой, чтобы запостить фотку с текстом о том, какие они хорошие, но в конечном счете они как ни в чем не бывало вернутся к своей обычной жизни, где никто их пальцем не тронет.

Мы уже разговаривали об этом, но при мысли о том, что беседу слышат Чароходы, мне становится жарко.

– Мне кажется, стоит попробовать, – говорю я.

– Я согласна, – кивает Айрис, и я прячу улыбку. – Сенатор Айрон использует Блэкаут, чтобы заткнуть конгрессвумен Санстар. Никто не рассчитывает на то, что кампания Брайтона навсегда изменит отношение общества, но попытаться стоит. Возможно, мы поможем Санстар избраться, а она уже продолжит работу в более широком масштабе.

Все говорят, перебивая друг друга. Атлас еще не определился, потому что боится, что не все истории покажутся людям убедительными. Ева волнуется: если инспекторы и алхимики узнают, что в команде есть целитель, это может навредить Нове. Эмиль хочет, чтобы я хорошенько подумал о том, как кампания скажется на мне самом. Но хейтерские комментарии никогда не сравнятся с тем насилием, с которым небожители сталкиваются каждый день. Марибель сопротивляется; она пока не понимает потенциал кампании, но при условии большого охвата она сможет спросить в Сети о таинственной девочке, которая пережила Блэкаут. Уэсли хочет поговорить с Рут: если она согласится, он за.