Сын Валленрода - [89]

Станислав спросил, в каждом ли транспорте везут что-либо подобное.

— Ну, что вы, это, пожалуй, единичный случай. Хочу надеяться, что это так. Мне бы лично больше не хотелось везти такое.

Станислав поднял рюмку и предложил выпить за то, что они расстались с этим опасным поездом. Но они возразили, все равно кто-то должен довезти этот груз, но тост охотно поддержали. Они уже немного захмелели и хотели обязательно услышать какие-нибудь новости с фронта. Станислав едва от них отделался. Никогда еще, кажется, он никуда так сильно не спешил, как сейчас. Он уже знал все, что намеревался выяснить, а сведения, полученные об этом суперспециальном вагоне, заставляли его особенно сильно торопиться. Пришлось сказать, что он выпил лишнего, что не хотелось бы возвращаться в нетрезвом состоянии. После чего расплатился и вышел из ресторана.

Еще в тот же вечер ему удалось встретиться с Русланом в небольшом невзрачном шинке на другом конце города. Туда Станислав доставлял свои ежедневные донесения. Когда он вошел, Руслан уже встал из-за столика. Он ждал его около получаса и потерял надежду, что удастся сегодня увидеться с ним. Заметив Станислава, он задержался возле буфета и заказал еще рюмку водки. Появление немецкого унтер-офицера не осталось незамеченным. Гомон пьяных голосов на мгновение смолк. За Станиславом незаметно наблюдали. Хозяин тотчас выбежал навстречу и услужливо подвел к свободному столику. Приняв заказ, тут же исчез. Руслан, опираясь о стойку буфета, также не выпускал его из поля зрения. Выждав минуту, он подошел к Станиславу, вытащил из жилета карманные часы и положил перед ним на столик.

— Wollen Sie kaufen? Das ist eine gute Taschenuhr. Silbern[32]. — Руслан совсем неплохо говорил по-немецки, хотя произношение было неважное. Станислав взял часы и некоторое время молча крутил их в руках.

— Wieviel?[33]

Оба заговорили вполголоса.

— Добрался до железнодорожников, — сказал Станислав.

— Говори по-немецки, — заметил Руслан. — И продолжай рассматривать эти дерьмовые часы. Каких железнодорожников?

— Которые привели сюда спецпоезд.

— Хорошо. Что узнал?

— По-моему, все, что требовалось. Вагоны, помеченные буквой «Z», — это боеприпасы для танков. Есть еще один вагон, маркированный «ZZ». В нем «циклон».

— Что это? — Руслан или не знал такого названия, или просто не расслышал.

Станислав повторил более отчетливо:

— «Циклон». Тот самый, что применяют в Освенциме и Треблинке… газ.

Руслан подозрительно на него посмотрел.

— Армия не занимается газовыми камерами. У тебя слишком богатая фантазия.

— Боюсь, что моя фантазия здесь ни при чем, — сказал Станислав. — Речь идет не о газовых камерах. Этот газ предназначается для борьбы с партизанами. Его хотят закачать в катакомбы.

Руслан беспокойно шевельнулся.

— Ты в этом уверен?

— Я повторяю только то, что говорили железнодорожники. Рассказывая о газе, они были сильно возбуждены. Трудно передать словами всю ненависть, которую они испытывают к тем, кто пускает под откос их поезда. Они верят, что армия с помощью «циклона» расчистит для них дороги.

Оба надолго умолкли. Станислав, не переставая рассматривать часы, неуверенно поглядывал на Руслана. Он болезненно переживал недоверие своего нового шефа.

— Разве это так неправдоподобно?

Руслан взял часы, открыл крышку и стал внимательно разглядывать механизм.

— Я думаю, что такой человек, как ты, должен работать в самом рейхе, — произнес он неожиданно. — Когда-то я сам надеялся… если бы только не этот чертов язык. Он всегда мне давался с большим трудом. Да, то, что ты рассказал, звучит убедительно. Даже более чем… — он защелкнул крышку часов. — Ну, хорошо. Покупай, наконец, эти часы. Ты, наверное, еще не совсем поистратился?

Станислав вытащил пачку банкнотов, пересчитал и положил на столик. Удивленный таким неожиданным поворотом их беседы, он смотрел, как его шеф с хорошо разыгранной жадностью сгребает со столика свои собственные деньги.

Вскоре после этого случилась история с венграми. В течение нескольких дней Станислав приезжал к ним утренним поездом. Слезал на небольшом полустанке и спускался к берегу протекающей рядом речки. Страстный рыболов-любитель. Никогда до этого он не занимался рыбной ловлей. Не умел даже насадить на крючок приманку. Научил его этому несложному искусству Музалев. Рыбалка Станиславу даже пришлась по душе. Трепыхающаяся на натянутой леске рыба давала новые, не известные ему дотоле ощущения.

Ну и сам мост. Два железных пролета на высоких бетонных быках. Он прятался в их глубокой тени от палящих лучей солнца. Никто не осмеливался его здесь тревожить. Однако двое часовых, с которыми он пытался заговаривать, доложили своему командиру о нем. И уже в первый же день под вечер появился офицер. Вроде бы во время обычной проверки постов случайно на него наткнулся. В поведении офицера он сразу же почувствовал некоторую подозрительность. Тот неторопливо приближался к стоящему на берегу Станиславу.

— Я восхищаюсь вашей храбростью, — сказал он по-немецки. — Вы здесь совсем один, а ведь рядом, в лесу, советские партизаны.

Станислав возразил, что он совсем не такой уж храбрый и выбрал это местечко лишь потому, что поблизости есть мост, а поскольку каждый мост, как правило, хорошо охраняется, то ему здесь нечего опасаться. Офицер улыбнулся и посмотрел на вращающийся в водовороте поплавок.