Сын Сталина - [39]
Ага, танки подошли совсем близко. Лёгкие машины уже начинают зачищать окопы. Ну-с, господа англичане, хау ду ю ду?..
ДШК на низкой треноге разразился оглушительным грохотом, точно разом замолотил добрый десяток отбойных молотков. Его тут же поддержали остальные три крупнокалиберных пулемета. Англичане попали в огневой мешок: четыре ДШК били перекрестным огнем, не давая вражеским машинам отойти. Вот вспыхнул один легкий танк, вот задымил второй… третий…
– Ленту! – рыкнул Сашка, откидывая крышку приемника.
Сержант-пограничник Файзуло мгновенно вложил новую ленту в приемник, лязгнул затвор, и пулемет снова загрохотал, сея меткую, неминуемую смерть.
Один из громоздких средних танков остановился и повел башней, выискивая хоботом орудийного ствола запрятанный крупнокалиберный ДШК. Белов потянул ствол пулемета, доворачивая его к уродливому детищу компании «Виккерс», но в этот момент совсем рядом с английской машиной вынырнул здоровенный сикх и с криком «Боле Со Нихал, Сат Сри Акал!» швырнул в танк связку ручных гранат. Ухнул взрыв, и британский бронированный монстр окутался черным дымом. Но за мгновение до этого сикх рухнул, перерезанный очередью одной из уцелевших легких машин.
– Вот ты ж, гнида казематная! – прошипел Белов сквозь зубы и всадил в англичанина добрый десяток тяжелых пуль. Тот резко остановился, точно налетев на незримое препятствие, и по его броне разбежались жадные языки огня…
Окинлек скрипнул зубами: его козырной туз побили джокером. Крупнокалиберные пулеметы, более эффективные, чем английские «виккерсы», оказались совершенно неожиданным сюрпризом. Единственный тяжёлый пулемёт, который подходил под это определение – североамериканский «браунинг», но – бессмертные боги и великие драконы! Откуда грязные патаны и тупые сикхи могли взять такое оружие?!
– Прикажите хадсоновским всадникам[67] обойти сикхов и уничтожить этих дьяволовых пулемётчиков! – рыкнул генерал-майор. – Какого чёрта они трутся в тылу?!
Уже через минуту где-то в тылу британцев тонко запела труба, и оттуда вынеслась колонна всадников, на ходу разворачиваясь в три линии…
—…Файзуло, патроны давай!
– Нету, товарищ Сталин, – сержант виновато улыбнулся, оскалив кипенно-белые зубы. – Всё. Больше ничего не осталось…
– Млять! Малик, – перешел на пуштунский Сашка, – у нас проблема нарисовалась, хрен сотрёшь. Скачет.
– Понял, Шах-заде. Пришел черёд моим воинам показать, что они не напрасно получили от Шахиншаха Сталина такое великолепное оружие! – он потряс над головой немецким пистолетом-пулемётом и, повернувшись, протяжно закричал: – В седла, дети Пророка! В седла, верные! Ангрези скучают по нашим пулям и нашим клинкам!
Внезапно на Сашку накатило какое-то странное ощущение. Вот уж чего никогда не доводилось ему ни в той, ни в этой жизни, так это принимать участие в кавалерийской атаке. «А почему бы и нет?..» – мелькнула в голове шальная мысль, а руки уже проверяли: легко ли ходит в ножнах шашка…
Навстречу всадникам Хадсона вымахнула орущая, визжащая конная лава и помчалась вперед. Метров с двухсот пуштуны вдруг врезали из своих МР- 28, что оказалось для бенгальцев и англичан очень неприятным сюрпризом. Их строй смешался, падали лошади и люди, а лава, лишь в последний момент оставив стрельбу, засверкала серебром обнажённых клинков…
– …Ну знаешь, паря, это уж и вовсе – ни в какие ворота! – Буденный сурово глянул на Сашку и грозно покрутил ус. – А вот срубили б тебя – что тогда товарищу Сталину говорить? Как объяснять?
Белов покаянно молчал, но Семен Михайлович видел, что в его глазах пляшут весёлые чёртики. Он рыкнул ещё более сурово:
– Чего молчишь? Набедокурил – отвечай!
– А что отвечать? Виноват, товарищ маршал.
– Хорошо, что хоть понимаешь. И что с тобой прикажешь теперь делать? Какое взыскание наложить?
Вопрос был риторическим, но Александр неожиданно ответил:
– А такое же, какое на советского маршала, который сегодня семерых англичан зарубил, а четверых – застрелил из своего революционного маузера. Ведь если бы этот маршал англичанам попался. – и он многозначительно замолчал, с трудом подавив улыбку.
Буденный сурово посмотрел на стоящего перед ним паренька и вдруг оглушительно расхохотался:
– Уел! Ить же, малой – уел! Да только что мне делать было, когда я тебя среди Рахимкиных джигитов увидал? Ась? Вот за тобой и поскакал.
– Ну да, – согласился Александр, – послать-то некого было. Эскадрон пограничников рядом стоит, а послать и некого.
Семен Михайлович снова захохотал, собрался что- то ответить, но не успел. В ночи раздался стук копыт и звяканье упряжи. Из темноты к ним подъехала группа людей. Все шестеро пуштунских маликов и трое сикхских сардаров[68].
Подъехавшие спешились и, поклонившись, подошли ближе. Сашка поклонился в ответ, Буденный же козырнул и приосанился.
