Сын соперника - [28]

Произошедшее в Омеральте напоминало кровавое побоище. Гибель столь многих Избранных в столице напугала Авенела сильнее, чем можно было предположить. Посол перестал понимать, что вообще происходит. Со смертью столь высокопоставленных Акскевлеренов в мире что-то изменилось. Казалось, вселенная перевернулась, и Кенди теперь не знал, где теперь его место.

Авенелу очень хотелось домой. Тысяцкий был никчемным солдатом и обещал стать еще более никчемным дипломатом. Единственная работа, приносившая Кенди хоть какую-то радость и с которой он справлялся более или менее сносно, — канцелярская служба. Ему нравилось вспоминать свою бытность клерком в бюрократической машине Беферена.

Кенди буквально вбежал в голубятню, располагавшуюся на крыше посольства, в надежде на то, что ночью прибыл голубь из Беферена. Но клетка по-прежнему была пуста.

Авенел вздохнул, плечи его опустились. Посол присел на краешек клетки, горько сетуя на свою судьбу. Затем он окинул взглядом Омеральт, столицу империи, с ее башнями и куполами, сделанными из теплого желтого камня, привезенного с Вардарских гор. Это смягчило сердце Кенди, вмиг осознавшего, что он, наверное, счастливее, чем предполагал. Авенел решил оценить сложившуюся ситуацию с другой, светлой стороны и начал мысленно перечислять все преимущества своего положения.

Во-первых, он находился в Омеральте, городе, который по климату и темпераменту явно затмевал темный, холодный и промозглый от штормов Беферен. Во-вторых, Кенди — глава дипломатической миссии, хорошо устроившийся в уютном жилье со штатом прислуги и клерков, исполнявших все его приказы и распоряжения. В-третьих, Синесс Ардра мертв, а человек этот никому не нравился. Авенелу всегда казалось, что единственной задачей секретаря было шпионить за послом в большей степени, нежели за придворными. В-четвертых, со смертью Ардры Кенди мог сам влиять на дипломатические отношения между Ривальдом и империей. В них теперь никто не вмешивался. Он был хозяином положения. По крайней мере до новых указаний от Комитета безопасности.

Если смотреть с этой стороны, то появлялась возможность показать себя. И надо хвататься за нее обеими руками…

Кенди встал, расправил складки на одежде, распрямил спину и плечи.

Надо работать.

* * *

Лерена собиралась отправиться в замок Юнары сразу, как рассветет, но Уилдер мягко напомнила ей, что сегодня при дворе присутственный день. Мысленно возвращаясь к прерванному сновидению, императрица облачалась в пышные одежды, в которых она обычно восседала на троне в аудиенц-зале.

Войдя в зал, она увидела своих родственников. Те были, как всегда в последнее время, безутешны и ходили кругами в ожидании ее появления.

Лерена остановилась.

— Что-то случилось, ваше величество? — спросила Уилдер, заметив легкую тень, пробежавшую по лицу императрицы.

— Прошлой ночью… — начала было Лерена, но запнулась.

— Прошлой ночью? — повторила девушка.

— Ты видела? На улице?…

Уилдер пришла в явное замешательство, которое начало передаваться и Лерене. Как она могла объяснить девушке то, что видела? Как могла она признать перед Уилдер, что кто-то еще пользуется магией Сефида с такой силой и уверенностью, что все металлические предметы в городе светились голубым? Почему ее семья не толпилась вокруг нее с обезумевшими от страха лицами в ожидании новой катастрофы?…

Только если они заранее все знали…

Лерена уже было развернулась на каблуках, но огромный запас мужества, накопленный за годы правления, помог сохранить спокойствие и самообладание. Она опустила руку на плечо Уилдер. Нужно собраться с мыслями…

Кто в семье обладал подобной силой обращения с Сефидом? Никто, за исключением ее самой. Сестра мертва. Наверное, увиденное можно объяснить как-то иначе. Или кто-то из домашних годами скрывал свой талант? Последнюю мысль Лерена отбросила практически сразу: Юнара заметила бы столь сильный дар, пока была жива.

Императрица внимательно изучала лица членов своей семьи, выжидающе смотревших на нее. Ни намека на самодовольство… Они выглядели все так же опечаленно, как и в ночь смерти Избранных.

Былое спокойствие возвратилось к Лерене, и она проследовала к трону, сидя на котором на протяжении последующего часа попыталась сконцентрироваться на делах двора.

Выслушивая доклады приближенных, Лерена обнаружила, что ее очень занимает вопрос о том, что явилось причиной странных ночных явлений. Это заставляло императрицу постоянно переспрашивать чиновников и истцов, так как она не улавливала смысла того, что они говорили.

В итоге Лерена отпустила всех присутствующих и приказала Уилдер подготовить ее паланкин у входа в аудиенц-зал.

— Я желаю посетить дворец покойной сестры.

Уже усевшись в паланкин, Лерена услышала шум, доносившийся из внутреннего дворика. Уилдер, которая сидела рядом, высунула голову наружу, пытаясь выяснить, что происходит.

— Это герцог, — сказала она через секунду.

— Паймер?…

Лерена отодвинула Уилдер в сторону и открыла дверцу паланкина. Герцог Паймер Кевлерен, судя по всему, собирался сесть в свой фаэтон, но один его каблук застрял в ступеньке. Старик безуспешно пытался высвободиться, не принимая предложенной ему помощи. Он отшвырнул королевского гвардейца, пытавшегося помочь герцогу.