Сын Солнца - [11]

В первый раз Рамзес смотрел на женщину и испытывал желание сжать ее в своих объятиях.

Как только закончился танец, он вышел из рядов зрителей и сел в стороне, на углу ограды для ослов.

Для Красавицы Изэт было забавой бросать ему вызов; она знала, что выйдет за его брата, и наносила ему этот удар из милости, как добивают раненого зверя. Этим она подчеркивала, что он исключен из круга избранных. Он, раньше мечтавший о великой судьбе, теперь переживал унижение за унижением. Он должен был выйти из этого адского круга и избавиться от демонов, которые как бы связывали его по рукам и ногам. Провинция? Пусть будет так. Но он там докажет, на что способен. Докажет, чего бы это ни стоило, если же его ждет неудача, он присоединится к Сетау и бросит вызов самым опасным змеям.

— Вас что-то беспокоит?

Красавица Изэт бесшумно приблизилась и стала перед ним, улыбаясь.

— Нет, я просто размышлял.

— Наверное, очень глубоко размышляли… Все гости разошлись, родители и их слуги спят.

Рамзес, действительно, не заметил, что прошло так много времени; он поднялся, задетый этим.

— Простите меня я сейчас же покину ваш дом.

— Женщины уже говорили вам, как вы красивы и привлекательны?

Ее волосы были распущены, грудь — обнажена, на дне ее глаз горел волнующий огонь. Она перегородила ему путь.

— Разве вы не помолвлены с моим братом?

— Не думала, что Сын Фараона верит сплетням. Я люблю, кого хочу, и я не люблю твоего брата; я желаю тебя, здесь и сейчас.

— Сын Фараона… Разве я еще…

— Люби меня.

Они одновременно сбросили набедренные повязки.

— Рамзес, я поклоняюсь красоте, а ты — сама красота.

Его руки ласкали ее, не давая девушке первой сделать никакого движения; он хотел давать и ничего не брать взамен, подарить ей огонь, овладевший всем его существом. Покоренная, она вскоре полностью отдалась его ласкам; с помощью какого-то невероятного точного инстинкта он открыл тайники ее удовольствия и, несмотря на свой пыл, нежно замедлял свои порывы.

Для них обоих это был первый опыт.

Мягкая, теплая ночь окружала их, и они отдавали себя друг другу, опьяненные желанием, возрождающимся снова и снова.

Глава 7

Рыжий пес Дозор проголодался. Он настойчиво лизал лицо своего хозяина, спавшего дольше обычного. Рамзес внезапно проснулся и вскочил, мыслями еще погруженный в прекрасный сон, где он обнимал тело любимой, чьи груди были подобны сладким яблокам, губы — нежны, как сахарный тростник, ноги — гибки, как вьющиеся растения.

Сон… Нет, это было не во сне! Она действительно существовала, звалась Красавицей Изэт, она отдалась ему и открыла перед ним тайники блаженства.

Дозор, которому было мало дела до воспоминаний Рамзеса, жалобно залаял, отчаявшись привлечь его внимание. Рамзес понял, наконец, что дело не терпит отлагательств, и отвел собаку в кухни дворца, где тот с жадностью набросился на пищу. Когда миска опустела, он повел собаку в сторону конюшен. Там содержались прекрасные скакуны, за которыми тщательно ухаживали и следили. Дозор побаивался этих высоких четвероногих существ, от которых можно было ожидать чего угодно; он опасливо трусил за своим хозяином.

Они подошли к компании конюхов, которые издевались над подмастерьем, с большим трудом тащившим тяжелую корзину навоза. Один из них подставил тому подножку, и несчастный уронил корзину, содержимое которой вывалилось перед ним.

— Собирай, — приказал его мучитель, конюх лет пятидесяти с тупым лицом.

Несчастный юноша повернулся, и вдруг Рамзес узнал его.

— Амени!

Сын Фараона подскочил, оттолкнул конюха и помог подняться своему другу, вздрагивающему всем телом.

— Что ты здесь делаешь?

Юноша, который еще не мог прийти в себя, пробормотал в ответ что-то невразумительное. Один из конюхов грубо толкнул Рамзеса в плечо.

— Слушай ты… Кто ты такой, что позволяешь себе вмешиваться?

Рамзес двинул вопрошавшего ударом локтя в грудь, и тот свалился назад. В бешенстве от того, что был выставлен посмешищем перед своими товарищами, с перекошенным от ярости лицом, он стал подбивать остальных:

— Мы их научим вежливым манерам, этих двух наглых юнцов…

Рыжая собака зарычала и оскалила зубы.

— Беги, — приказал Рамзес Амени.

Но писец не мог сделать ни шагу.

Рамзес был один против шестерых, и ему было практически невозможно одержать победу, но пока они были в этом убеждены, у него оставался пусть небольшой, но шанс выбраться из этого осиного гнезда. Самый крепкий бросился на него. Кулак ударил в пустоту, и, еще не понимая, что с ним произошло, нападающий взлетел в воздух и со всего маху рухнул на спину. Двоих из его товарищей постигла та же участь. Рамзес порадовался в этот момент, что в свое время упорно занимался на уроках рукопашной борьбы; эти люди рассчитывали на одну только грубую силу и хотели слишком быстро одержать победу, они не умели драться.

Дозор участвовал в драке, кусая за ноги конюхов и быстро отбегая, чтобы не попасть под горячую руку. Амени закрыл глаза, стараясь сдержать слезы. Конюхи сбились в кучу. Они колебались: только сын знатного человека мог владеть такими приемами.

— Кто ты такой?

— Неужели вы испугались? Шестеро против одного?!

Самый горячий из них потряс ножом, ухмыляясь.