Сын Ра - [71]
И, наконец, третий, самый дальний от нас эшелон — дивизион реактивной артиллерии из абаканской дивизии — установок залпового огня «Град», дальность стрельбы которого, в отличие от нашей архаичной гаубицы, больше 20 км.
«Гребень укрытия» (высаженная для снегозадержания лесополоса из высоких старых тополей) находился от моего орудия на расстоянии примерно 11 км. Пока офицеры устанавливали и оборудовали палатку для управления огнем, я, не торопясь, окопал и закрепил гаубицу, принявшись за аппарель и «щель» для снарядов. Имея под рукой приличный шанцевый инструмент из МТО, я довольно быстро выкопал небольшой (2 на 1,5 метра), уютный окопчик, который, как выяснилось позже, очень пригодится мне в эту морозную октябрьскую ночь. «Кадет» Черкасов лихо «оседлал» нашу пехотную пушку «ЗИС-76» и начал для корректировщиков огня исступленно, как маньяк, вести прицелочную стрельбу, закрывая одной рукой ухо, а второй вставляя маленький изящный снаряд этой миниатюрной и очень изящной, особенно на фоне тяжелой гаубицы, пушчонки в клиновидный затвор. Это он, между прочим, правильно делает, так как звук у «ЗИС» просто отвратительный — резкий, лязгающий, больно бьющий по барабанным перепонкам. Даже наше тяжелое орудие «Д — 1», производя во время стрельбы гулкий, басовитый звук, куда легче переносится (правда с открытым «во всю варежку ртом»), чем пронзительный визг этой маленькой пехотной пушки.
Наконец, все было готово, и наступило затишье перед боем. «Орудие к бою!» — закричал комбат Широков. — Прицел — «8–5», отражатель — «ноль», осколочно — фугасным, взрыватель — осколочный, беглый огонь!» — и пошла работа, настоящая мужская работа, благодаря которой только и появляется хоть какой-то смысл существования армии в мирное время. Стрелять «беглым огнем» — это, значит, производить один выстрел за 6 секунд. Примерно через минуту ведения такого огня солдат уже, как собака, «высовывает язык на плечо», с него градом катится пот, а ноги подламываются под тяжестью 50 — килограммового снаряда. А теперь помножьте это все на 7 (в кадрированном дивизионе я один «исполнял» все номера боевого расчета), и «картина маслом» будет полной.
К тому же, не следует забывать, что я уходил в армию, веся всего 57 кг. Как я уже говорил, 152 — мм снаряд моего орудия весил 50 кг. Образно говоря, мне приходилось с помощью увесистого деревянного прибойника с колена запихивать самого себя в узкое жерло гаубицы, да еще под углом примерно в 70 градусов — именно такой угол возвышения имеет орудие «Д-1» при стрельбе на 10 и более километров. Результат этой простой арифметики не заставил себя долго ждать — очередной снаряд выскальзывает из моих ослабевших рук и гулко падает на землю, а вслед за ним уже я, во весь рост, растягиваюсь возле орудия. Где — то сзади нас сильно ухают, сотрясая землю, тяжелые «Гиацинты» и «Пионы». По небу чиркают молнией, неуловимые, как тени, сигарообразные ракеты «Града». В общем, война — она и в Африке война!
Наконец, боевая стрельба закончилась и с КНП приехал наш «кастрат», шумно размахивая «крыльями» и захлебываясь словами от радости: «Вы представляете, Черкасов положил 8 из 11 мишеней! Мы там, на КНП, просто все охренели!» «Вот тебе и алкаш «Кадет»!» — удивленно подумал я. Дело в том, что в стрельбе на 14, 5 км, почти запредельной по дальности выстрела для нашей гаубицы, по инструкции допустимой является отклонение снаряда на 40 — 50 метров. Наш «чудо — стрелок», благодаря своему феноменальному глазомеру и природному артиллерийскому чутью, дал дивизионам такие точные координаты стрельбы, что они умудрились снарядами попасть в 8 из 11 деревянных щитов, что, конечно, просто невероятно!
Вечерело, и офицеры дивизиона засобирались в лагерь. «Воронин, мы тебя оставляем на охране объекта — смотри, не прое… оптику, ты с нами тогда вовек не рассчитаешься!» Черкасов при этом злобно ухмыльнулся, наверное, подумав: «Чтоб ты, падла, окочурился здесь от холода!» Это была месть, изощренная месть «шакалов», за то, что я покидал их и уходил в военную прокуратуру. «Ну, ничего, посмотрим, кто — кого!» — со злостью подумал я, провожая взглядом отъезжающую с офицерами машину.
Вскоре потянуло пронизывающим арктическим холодом — это суровая сибирская ночь настойчиво вступала в свои права. Надо было срочно найти решение этой проблемы. Я внимательно осмотрелся на местности и обнаружил вокруг орудия очень много превосходного подстилочного материала — тыквенной ботвы от убранного недавно урожая. Оставалась одна маленькая проблема — просушить ее от дождя. Я сбросил в свой окопчик пустые ящики из-под снарядов и поджег их. Высушенное, хорошо прокрашенное дерево вспыхнуло, как порох, дав много дыма и тепла. Я разложил на палках, прямо над костром, мокрую ботву, периодически снимая просушенную и подкладывая мокрую. Вскоре у меня образовалась довольно приличная кучка хорошо высушенной травы, которой теперь можно было выстелить дно моего окопа. Я с наслаждением лег на мягкую, еще теплую от костра, подстилку, сверху укрывшись бушлатом и тыквенной ботвой, и уснул глубоким, блаженным сном праведника. Проснулся я от голоса комбата Широкова, который смотрел на меня сверху вниз с удивлением и нескрываемым уважением: «Ты — прямо как индеец, Воронин, самый настоящий индеец в прерии! Молодец, смог выжить в суровых климатических условиях! Объявляю тебе благодарность!» К окопу подошел вечно недовольный, очевидно, с глубочайшего похмелья майор Черкасов. «Это так вы охраняете орудие, товарищ сержант!» — с явной издевкой, подчеркнуто официально, сказал «Кадет» и рысью побежал в палатку проверять сохранность орудийной оптики. Вышел он оттуда очень разочарованным и до самого лагеря больше не проронил ни слова.
Уникальное исследование Воронина С.Э. и Токарева М.Н., посвященное криминалистической методике расследования преступлений, связанных с незаконной добычей биоресурсов в России.
В монографии исследуются актуальные проблемы современной криминалистики. Впервые на монографическом уровне предпринята попытка исследовать проблемы криминалистики с позиции новой частной криминалистической теории — криминалистической казуистики. Это позволило авторам не только достаточно полно раскрыть сущность и природу криминалистических ситуаций (казусов), но и провести их научно — обоснованную классификацию. Авторы, на основе метода ситуационного анализа, проводят научно-обоснованную классификацию следственных ситуаций (казусов), возникающие в ходе расследования финансирования терроризма. Монография предназначена для студентов и преподавателей высших учебных заведений юридического профиля.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.