Сын Ра - [42]

Я обошел кругом наш тепловоз и просто восхитился, как ребенок — это же какая мощь у этого агрегата, что он так легко поддел и перекинул через себя, как игрушку, грузовик весом в три тонны, а затем еще 50 метров протащил его, как детскую коляску, своими вагонами по железнодорожному полотну! От всего этого ужасного, просто убийственного действия у тепловоза осталась, на память, лишь легкая царапина на бампере и нескольких вагонах — и больше ничего!

Приехав в Ташкент, мы с Олегом сразу же погрузились в дивную атмосферу знаменитого Алайского рынка, не успевая насыщать свою ненасытную студенческую утробу самыми настоящими узбекскими чебуреками и мантами, заедая все это великолепие душистым лагманом. Да, тогда мы могли себе это позволить!

На билеты туда и обратно у нас было отложено по 40 рублей, и по 10 рублей (целых 10 рублей!) еще оставалось на пропитание. Так что мы реально «шиковали»!

Глядя на странных субъектов, за обе щеки уплетающих очередной четвертый чебурек, очаровательная девушка — узбечка, наконец, не выдержала, изнывая от женского любопытства, и спросила прелестным, как журчание ручейка, голоском: «А вы откуда, ребята, такие?» «Мы — из Сибири!» — гордо сказал Олег, тщетно пытаясь выпрямить свою вечно сутулую спину. «Ой, как у вас там, наверное, холодно! — с жалостью и большим состраданием протянула узбечка. Желая произвести на нее еще большее впечатление, я многозначительно изрек, в очередной раз «распушив свой павлиний хвост»: «Мы относимся к очень редкой сибирской народности, занесенной в «Красную книгу» — «чалдонам»!» Я как-раз, накануне поездки, прочитал «Царь — рыбу» Виктора Астафьева, где впервые в жизни встретил это странное название сибиряков в Красноярском крае. Девушка в восторге всплеснула руками и от всей души подарила нам еще один чебурек, желая, видимо, подкормить этот удивительный «исчезающий вид».

Бесцельно болтаясь по Ташкенту, мы решили зайти в первый попавшийся нам на глаза РОВД. По легенде, мы приехали в Ташкент узнать про свою будущую работу в милиции, куда попали по распределению (в то время у нас в АГУ, действительно, было одно место в следственный отдел ГУВД, только не Ташкента, а Чимкента). Оказавшись в РОВД, мы зашли в кабинет, на котором висела табличка «заместитель начальника следственного отдела майор милиции Мухамедшин». В кабинете нас очень вежливо, по — восточному гостеприимно, встретил здоровенный узбек, откормленный за годы «тяжкой» службы в милиции до размера породистого «элитного» борова на ВДНХ, которому мы сунули в физиономию свои стажерские удостоверения (ничего, что с просроченным сроком действия), оставшиеся от учебно — производственной практики, и нагло заявили при этом: «Нас распределили в ваш отдел! Хотелось бы заранее познакомиться с условиями работы!» Окрыленный «волшебной» перспективой работать с «самими чалдонами» (я и тут уже успел подурачиться от души), доверчивый узбек, как Остап Бендер, стал с жаром рисовать нам чудесные перспективы работы в «славной» ташкентской милиции. Мы поняли из его пространной речи только одно — если мы будем правильно себя вести с руководством РОВД, мы не только сделаем здесь блестящую карьеру, но и заработаем много денег!

Не знали мы тогда, и, конечно, не могли знать, что грядет знаменитое на всю страну «хлопковое дело» Гдляна и Иванова, которое в скором времени основательно встряхнет и обновит всю правоохранительную систему Узбекистана.

Вскоре Ташкент нам порядком поднадоел, и мы решили изменить диспозицию — поехать в древний Самарканд (захотелось чего «новенького» или «хорошо забытого очень старенького»).

Наш выбор на Самарканд пал совсем не случайно. Этому предшествовал активный «промоушн» Олега, который почти кричал во весь голос, убеждая меня: «Ну когда ты еще в жизни будешь в Узбекистане? Ты же специально не поедешь на экскурсию в Самарканд! А быть в Узбекистане и не посетить Самарканд — это же полный абсурд! Представляешь — могила Тамерлана, Авиценна, Регистан! Это же просто песня! Нет, конечно, Бухара — тоже неплохо (мы вначале собирались ехать туда), но Самарканд — все же лучше, гораздо лучше!»

И вскоре мы уже ехали на видавшем виды поезде в практически пустом плацкартном вагоне. Засыпая, я только успел заметить, как подозрительно посматривал на нас, лежащих на нижних полках, пожилой узбек — проводник.

Не успели мы проснуться, как к нам в купе вновь заскочил услужливый узбек — проводник, который почти сладострастным шепотом сообщил нам: «Ребята, там, в соседнем купе играют в классную игру — «секу». Вас приглашают поиграть!» Мы равнодушно посмотрели на него, не проявив никакого интереса, по крайней мере, по двум причинам: во-первых, мы оба с Олегом всегда были равнодушны к картам и прочим азартным играм; во-вторых, после стажировки в РОВД мы чувствовали себя матерыми «следаками», которых так просто не проведешь на мякине. Но и «на старуху, как говорится, бывает проруха»!

Раз гора не идет к Магомеду, то Магомед идет к горе. И вскоре в нашем купе появилась веселая троица: русский заводила лет 45 с внешностью матерого «зека» и невероятно сиплым, испитым голосом; и два молодых симпатичных узбека. «Ребята, — радостно приветствовал нас «Сиплый», активно изображая из себя массовика — затейника. — Вам скучно, нам скучно, давайте поскучаем вместе!» И он начал сыпать дебильными шутками — прибаутками, которые явно относились к жанру тюремного фольклора, а потому были нам хорошо знакомы из курса криминалистики. «А давайте сыграем на «интерес» в классную игру — «сека» называется. Всего две карты — а сколько счастья!» «Нет, мы не играем в эту херню», — грубо отрезал я, но «Сиплый» все не успокаивался. В конце концов Олег, не выдержав его натиска, сказал мне: «А давай сыграем, Серега, проигрывать то все равно нечего». И мы сели играть.