Сын - [2]

Итак, бумаги графа свидетельствуют о том, что путешествие протекало вполне спокойно, до тех пор, пока не появилась Книга. Этот древний документ представлял собой рукопись пятнадцатого века, сделанную, по-видимому, каким-то монахом на неизвестном графу, по-видимому, венгерском языке. Что удивительно, так это то, что, судя по всему, ребёнок прекрасно понимал написанное, хотя никогда не изучал венгерского. Откуда взялся этот древний манускрипт, неизвестно, ибо граф ничего не упоминал в дневнике о том, как его сын заполучил её. В двадцатых числах месяца, Чёрчстон с беспокойством замечает, что сын всё меньше и меньше общается с ним, в чём он винит в первую очередь, книгу, с которой мальчик к тому времени уже не расставался ни на минуту. Чёрчстон не без грусти говорит, что Артур взрослеет буквально на глазах, его взгляд становится не по детски серьёзным, а любой разговор, который он начинает, касается тем, затрагивающих проблемы куда более важные, чем те, о которых принято рассуждать мальчикам в четырнадцатилетнем возрасте. У ребёнка появились какие-то знакомые среди местных бродяг. А когда граф предложил Артуру покинуть город, сын выслушал предложение отца в недоумении, и ничего не ответил. В тот вечер он снова отправился к своим новым друзьям.

Стоит ли говорить, насколько отцу не нравилась эта дружба, мало того, что она затрагивала его титул: сын графа, пусть сам и не в полной мере дворянин, но взращенный и воспитанный дворянином, общается с нищими, но и, кроме того, видел Чёрчстон в этой дружбе и какую-то иную опасность, передать словами которую было нелегко, которая даже заключалась не в том, что после того, как Артур приходил от своих друзей, он был замкнут и не разговорчив, а ночами кричал от страха, на утро, отказываясь рассказать отцу о своих снах, не в том, что Артур постоянно находился в подавленном состоянии, как будто душа его отчаянно сопротивлялась чему-то, нет, граф сам не мог понять, на чём же основывались его страхи, но то, что с каждым днём его опасения становились серьёзней, было очевидно. Чёрчстон всё больше и больше осознавал, что он уже больше не является отцом мальчика, и что его новые друзья уже имеют на ребёнка куда большее влияние. Каково же было удивление графа, когда на следующий день, сын сам уже заговорил об отъезде. Казалось, что какой-то груз свалился с его плеч, и на некоторое время он снова стал тем старым Артуром, которого граф знал, просто четырнадцатилетним мальчиком, от сомнений, которые жили в его душе последнее время, не осталось и следа, по крайней мере, впечатление было именно таким.

К несчастью, этот период продлился очень недолго, и вскоре граф понял, что сын его уже никогда не станет таким, как прежде. А временное улучшение состояния было ни чем иным, как затишьем перед бурей. Как это часто бывает с умирающими: накануне смерти человек вдруг начинает чувствовать себя совершенно здоровым, но не проходит и дня, как священник приходит в дом, дабы принять немую исповедь. Двадцать первого апреля Артур показал отцу Книгу. Когда мальчик принёс её в комнату отца, казалось, он чего-то стеснялся, он был одновременно смущён и как-то странно возбуждён. Его, обычно бледное лицо, сейчас было покрыто румянцем, руки мальчика дрожали, и вначале граф подумал, что сын его болен. Когда Артур заговорил, голос его не был похож на себя: в нём появились интонации, которые раньше отец не замечал, и среди них наиболее ярко выделялась та жёсткость, с которой говорил мальчик, чей тон обычно был мягок. "Я бы хотел, чтобы ты взглянул на это", – сказал Артур, протягивая отцу открытую книгу. Тот был сильно удивлён, ибо раньше сын никогда не позволял ему даже притрагиваться к книге. Она была открыта на рисунке, который изображал двух людей, рост одного из них превосходил рост другого примерно в полтора раза, показывая соотношение роста ребёнка и взрослого, однако в каждой фигуре была заключена ещё одна, причём человек в теле взрослого был в два раз меньше человека вписанного в фигуру ребёнка. Под фигурами была какая-то надпись, разобрать которую граф не смог. "И что это значит? – спросил он, – я не могу разобрать, что здесь написано". "Мне нелегко говорить об этом, – так начал Артур, – но ты всё равно рано или поздно всё узнаешь. Эта книга принадлежит мне по наследству, не по наследству крови, но по наследству духа. Дело в том, что она уже принадлежала… принадлежала одному человеку…" Артуру было очень трудно говорить, то ли он сомневался, поверит ли ему отец, то ли он не знал, как тот отреагирует на его слова. Наконец он как будто нашёл выход, так как лицо его просветлело, и он заговорил быстрее: "Эта книга принадлежала одному родственнику моей матери. Люди, которые его знали, посчитали своим долгом передать эту книгу мне. Они научили меня читать шифр, и теперь я знаю, что здесь написано".

– Этот рисунок символически изображает взаимоотношения людей. Один из них сильнее другого, но ему необходима его помощь, чтобы достигнуть той силы, которая ему предписана, с другой стороны, и второй не может существовать без первого, ибо тогда его существование теряет всякий смысл, а для человека трудно придумать наказание страшней, чем жизнь наполненная лишь одним – отсутствием смысла".