Сын льва - [18]

– Тулькан не видеть! – прохрипел орк. – Глаза ночь. Женщина?

– Тулькан, это я. – У Касты задрожали губы. – Прости меня, Тулькан!

– Тулькан умирать, – выдохнул орк. – Умирать хорошо. Боль кончаться. Зачем женщина тут?

– Ты хотел видеть меня.

– Динче! – сказал Тулькан. – Ходить Динче. Она сказать. Камень Айвари. Шенай-эшган-рох-аммар-денна!

– Что?

– Теперь женщина уходить. Тулькан умирать спокойно.

– Скажи, что прощаешь меня.

– Тулькан не злиться. Женщина жить спокойно. Тулькан умирать спокойно.

– Тулькан! – Каста неожиданно для себя самой залилась слезами. – Я отомщу, клянусь!

– Ходить Динче, – еле слышно выдохнул орк и мелко затрясся, захрипел. Каста вскрикнула, но этого крика Тулькан уже не слышал.

Девушку охватило странное оцепенение, и она продолжала стоять возле мертвого орка, держа его руку в своих руках, слушая, как рыскающие возле рвов шакалы переговариваются воплями, похожими на детский плач. Потом она поняла, что только теряет время. Ночь проходит, а ей еще надо успеть сделать то, о чем просил ее Тулькан. И позаботиться о том, чтобы гиены никогда больше не побеспокоили несчастного орка.

* * *

Дверь в башню ей открыл седой человек, такой худой и изможденный, что больше смахивал на обтянутый кожей скелет. Он с изумлением посмотрел на Касту, но потом увидел ее заплаканные глаза – и все понял.

– Входи, – велел он.

Каста вошла внутрь и без сил опустилась на глиняный помост, покрытый грязными циновками. Все плыло у нее перед глазами. Потом она ощутила легкое прикосновение. Тощий человек стоял рядом и протягивал ей чашку с водой.

– Выпей, – сказал он.

Она сорвала с лица дегтярную тряпку, поднесла чашку ко рту, но спазмы душили ее, и вода пролилась на грудь. Человек понимающе кивнул, поднес девушке грязную деревянную бадью. Он сделал это вовремя: через секунду Касту начало рвать.

– Глупая женщина, – спокойно произнес тощий. – Кто же ночью ходит сюда? Тебе повезло, что гиены и гулы не разорвали тебя на куски!

– Кто… ты? – Каста вытерла краем плаща рот.

– Проводник. Я забочусь о тех, кто оказался никому не нужен.

– Ты могильщик?

– Старшина могильщиков. – Старик вновь наполнил чашку водой из кувшина. – Там кто-то из твоих близких?

– Мой друг. Он… орк.

– Вдвойне глупая женщина, если ты дружишь с каннибалами-орками. Хотя нет на свете существа страшнее человека.

– Ты можешь похоронить его?

– Это будет стоить один саккар. У тебя есть один саккар?

– У меня есть два саккара для тебя. – Каста дрожащими руками раскрыла мешок, бросила старику золотые монеты. – Прошу… тебя.

– Олан! – крикнул старик, пряча деньги в складках набедренной повязки.

На зов старика из соседней комнаты пришел худенький подросток: в его равнодушных глазах вспыхнуло любопытство, когда Каста сбросила плащ и подросток смог увидеть ее сверкающие, покрытые искусной чеканкой стальные доспехи и длинный меч с отделанной перламутром рукоятью, привешенный к поясу.

– Олан может почистить твою одежду специальным составом, который нейтрализует трупный яд и отбивает запах смерти, – сказал старик. – Это будет стоить еще один саккар.

– Пусть почистит.

– Раздевайся, – велел старик и вышел из башни.

Каста швырнула мальчику свой плащ, содрогаясь от омерзения, стянула с себя грязные сапоги, потом распустила ремни латной юбки и защищающей грудь полукирасы. Ей было все равно, что она осталась голой и мальчишка смотрит на нее. Но Олан оказался деликатнее, чем она думала: опустив глаза, мальчик подхватил ее вещи и унес их к себе. Через минуту он вернулся с тазом горячей воды и мочалкой. Вода в тазу была темной и крепко пахла какими-то травами.

– Вымойся, госпожа, – сказал он и улыбнулся.

Каста схватила мочалку, окунула ее в воду и начала тереть себя с яростью безумца, убежденного, что его кожа покрыта невидимыми для остальных паразитами. Странный состав, которым она мылась, пенился на коже и вызывал сильное жжение, но Касте казалось, что она наконец-то освободилась от въевшегося в ее тело страшного запаха и от того ужаса, который испытала этой ночью. Ее тошнота улеглась, стала понемногу проходить дрожь в ногах. Она продолжала тереть себя мокрой мочалкой, расплескивая едко пахнущую воду и постанывая от удовольствия. Она остановилась только тогда, когда все ее тело начало гореть и зудеть, будто ее отстегали крапивой, зато ужасный запах совершенно исчез. А потом появился Олан и принес ей ее плащ и доспехи.

– Возьми. – Каста щедро сыпанула золото в руку мальчика. Олан замотал головой.

– Нет-нет, госпожа, тут слишком много!

– Не много. Бери! За такую работу тебя следует осыпать саккарами с головы до ног.

– Как прикажет госпожа. – Олан поклонился. – Помочь госпоже одеться?

– Я сама. Ступай, нечего на меня глазеть.

– Как прикажет госпожа.

Старик вернулся, когда она почти закончила одеваться.

– Я позаботился о твоем друге, – сказал он. – Он уже на пути в мир своих предков.

– Как твое имя, старик?

– Зачем тебе мое имя?

– Просто хочу знать, кто сегодня заставил меня вновь поверить в людей.

– Ты очень добра, Воительница. Но впредь не делай подобных глупостей.

– Ты узнал меня?

– Тебя узнает любой, кто хоть раз видел тебя на арене.