Сын леса - [44]

Откусили кусок, спрятали от третьего и меня просят — не говори ему. Приезжают к леснику, давай на печке в поварешке варить, иглу вытаскивают. А третий кричит: «У меня на лбу жила хорошая — коли!» Они ему иглу в лоб. Я смотреть не могу. У того глаза вылезли, думал сдохнет, он — брык на пол… Ну, вас, — думаю, — бежать надо! Две бутылки взял и уехал, чтобы не видеть… А сначала такие уважаемые люди казались… Из города.

Алик поспрашивал, как выглядели эти трое, но разговор про наркоманов не поддержал. Налил себе почти полный стакан, сказал, тряхнув стриженой головой:

— Наш наркотик лучше! — выпил залпом и сунул в рот таящую конфету.

Отлежавшись в своей избушке, он не стал ни охотиться, ни рыбачить, а собрался с подарками в гости к колонистам. Уложил в рюкзак новый электрический фонарик, веревку, обмотал мешковиной помявшуюся коробку конфет, сунул бинокль за пазуху. Стараясь не оставлять следов, он поднялся вверх с каким-то странным предчувствием: все казалось ему, что наверху, в Башне, никого нет, что все бывшее там почудилось по пьянке. Но, как и прежде, после сигнала на скале появился человек.

В доме были Анна, Алексей и Людмила. Анна опять поблекла, подурнела, злилась по пустякам и дрожащей рукой подливала себе в чашку крепкий чай.

Спросила без обиды, но с раздражением:

— Что так долго не приходил?

— Работал… Бухал, — пожал плечами Алик. — Вынул из рюкзака коробку конфет, потерявшую свой вид. Конфеты в ней тоже были мятые: шоколад в пластмассовых розетках растаял, паскудно пустовали в коробке два гнезда. Алик даже смутился: в городской своей компании вынул бы из кармана такую закусь, обдул прилипший табак и чувствовал бы себя королем. А среди этих, грамотных, балбес балбесом.

— Джентльмен! — сказала Анна, не то одобрительно, не то с насмешкой и торопливо съела конфету, запивая крутым чаем. — Угощайтесь! — резко толкнула мятую коробку на середину стола.

Людмила поставила чайник и тарелку с горкой оладий, политых вареньем, села, взглянув на Алика с любопытством и даже дружески. По-прежнему неторопливо и размеренно текла внешняя жизнь колонии. После городских бичевален, блатхат, вытрезвителей казалось, будто после разборки попал прямо на небо.

— Что ты на меня так смотришь? — дернула подбородком Анна, оттолкнула чашку.

— А может быть, я свататься пришел! — улыбнулся Алик и смахнул испарину со лба. — Могу и выкрасть, если что.

— Другим разом, — равнодушно проворчала она и снова подвинула к себе чайную чашку. — Не до этого.

— У меня в сакле погостить не хочешь? Пожили бы вдвоем.

Анна качнула головой. Не соглашалась:

— Здесь спокойней.

— Ну, а у себя приютишь?

— Живи, вдвоем веселей! — она попыталась даже улыбнуться и взглянуть на него ласково, но это получилось так грубо, что он в душе чертыхнулся: «Ну и мымра!»

Едва они остались вдвоем, Анна раздраженно спросила:

— У тебя деньги есть?

— Осталось немного! — Алик смущенно отвел глаза.

— Займи сотню! — впилась в него нехорошим взглядом Анна.

Он вынул из заколотого булавкой кармана мятый полиэтиленовый мешок с паспортом и деньгами, отсчитал сто рублей засаленными трешками и пятаками.

Анна, повеселев, выхватила их из его рук, сказала ласковей:

— Ты располагайся у меня. Прими ванну, а я скоро приду.

«Вон как у них дело поставлено! — с неприязнью подумал Алик. — Будто в городе». Там были большие перемены. Раньше, бывало, ночью не купишь спиртное, а теперь в любое время приезжай в «турчатник» — азербайджанский район, плати и хоть запейся.

Анна шмыгнула на кухню, где гремела посудой Людмила. Алик услышал, как она отрывисто спросила у нее:

— Где Малик?

Людмила, помолчав, что-то тихо ответила. Анна, опустив голову, быстрыми шагами прошла через зал к двери. Алик пошел за ней в скальный дворик. Его подружка, не оборачиваясь, уходила к перемычке. «Ну вот, — подумал чикиндист.

— Врач-то аптекарем подрабатывает».

Анна вернулась минут через сорок. Вскоре пришли с огородов колонисты, веселой толпой расселись за столом, стали расспрашивать о городе. Сергей с Алексеем сокрушались, что не заказали ему газет.

— Мы тут ночами от транзистора не отходим, — азартно поблескивал стеклами очков Сергей. — Время-то какое… Недавно передавали, на Урале община свою деревню строит и никто их за это в дурдом не упекает. А мы тут прячемся как мыши. Может быть, скоро плодородную землю можно будет взять в аренду, построить свое село или брошенную деревню занять — в России, на Алтае таких деревень полно. Как можно жить, как жить, лишь бы только эти номенклатурные твари в нашу личную жизнь не лезли. Нравятся им дебильные цитаты своих классиков — пусть живут по своим талмудам. Лишь бы от нас отстали.

— Плодородная земля — это конечно хорошо, — хмуро опустил глаза Алексей.

— Но я в это, — обвел взглядом стены, — вложил все, что у меня было. У тебя хоть квартира в городе есть. Мне отступать некуда.

— Да о том ли разговор, Алексей, — запальчиво кипятился Сергей. — Я не о нас, я вообще, за идею. Давно ли, за одну только высказанную вслух мысль, меня выперли из аспирантуры, затаскали и упрятали. А теперь такие возможности…

Было далеко за полночь. Колонисты спали. Луна на ущербе клонилась к западу.