Сын леса - [12]

Бич не убежит — найди товар, и порядок. Какая разница, кто сядет: за тем, прытким еще бежать надо, а этот здесь. Между тем купец уходил все дальше и дальше.

Искали старательно, заглядывали в каждую щель, прощупывали каждую тряпку. Ничего не нашли.

— Знаю, сеешь мак! — пристально глядя в глаза, процедил участковый. — Анашу куришь, по морде вижу…

— Ищи! — пожал плечами Алик.

— Найду когда-нибудь, не отвертишься!

Трое сели на лошадей, стали подниматься по тропе, куда ушел купец.

Алик вернулся в избушку. Вещи и продукты были разбросаны, жалобно мяукала кошка. Он вспорол банку тушенки, выковырнул кусок мяса, бросил на пол, сам пожевал. Запить бы хоть водой, но чайник оказался пуст. Спускаться к ручью не хотелось. Алик поправил спальный мешок на нарах и снова улегся.

Приступ прошел так же неожиданно, как и начался. Однажды в полдень Алик проснулся, ощущая сильный голод, наварил кастрюлю супа, прибрал в избе, а на следующее утро вышел на работу с твердым намерением резать траву дотемна, не меньше десяти мешков в день.

Деньги были нужны: прикупить продукты, приодеться к зиме — штормовой костюм висел на нем лохмотьями, у рубахи один рукав до локтя, другого вообще нет. Сапоги, и те — рванье, заштопанное суровыми нитками. Неделю Алик работал на совесть: заготовил недостающее и перетаскал на берег. Оставалось всего ничего — перебросить мешки через реку, и он решил прийти домой пораньше.

На крыльце сидели двое. Купца он узнал сразу и мгновенно оценил обстановку.

Надо было бежать или нападать первым. Но купец добродушно улыбнулся, протянул руку.

— Здравствуй, брат! Круто мы с тобой ментов нагрели. Молодец, почти на час задержал их…

Ударить первым дружелюбно улыбающегося человека Алик не смог.

Второй, сухой и психованный, видно — наркоман, тоже протянул вялую руку.

— Верни товар, а за мной не заржавеет! — хлопнул себя по карману купец. — Пять бумаг твои: товар — деньги, у нас кредитов не бывает.

— Нет у меня ничего! — хмуро пробормотал Алик, понимая, что заваривает кашу не в свою пользу.

— Не шути так. Я ведь точно знаю, что у тебя ничего не нашли, — вокруг глаз купца паутинкой напряглись морщины.

— Потому и не нашли, что в ручей бросил, — как можно спокойней сказал Алик. Но голос его предательски дрогнул, и он, злясь, заговорил громче: — Ты меня спросил, хочу ли я ввязываться в это дело, когда пакет подкидывал? — Голос его зазвучал уверенней: действительно, какого черта?

Он следил за каждым движением купца, жалел, что при себе нет даже серпа, и не заметил, как второй, плюгавенький, зашел сбоку и ударил по почкам. Даже прикрыться не успел. Охнул. Купец тут же саданул кулаком в живот. «Дурак, надо было бить первым!» — задыхаясь, подумал Алик. Очухался, понял, что сидит под елью. Руки были связаны за деревом — ловкие ребята. Перед глазами мельтешил свежий спил обреза и синяя пачка денег.

— Выбирай! — скалился купец.

Внутри короткого ствола был виден заводской пыж в завальцованной картонной гильзе, виднелась даже циферка номера дроби. «Полбашки снесет, если в упор», — пронеслась в мозгу глупая мысль.

— Ну? — ткнул стволом в лоб купец.

У второго лицо было белое, как рыбье брюхо, глаза красные. Опять, пес, зашел сбоку и молча пнул в челюсть. Рот наполнился кровью, потемнело все. И вдруг заломленные за елку руки опали к земле. Алик открыл глаза: обрез со взведенным курком лежал на траве, поверх него стояла нога в тяжелом двойном вибраме сорок шестого размера. Дохляк, схватившись за живот, корчился у ручья, купец лежал пластом. Высокий, широкоплечий и даже слегка дородный парень щелкнул лезвием складного ножа и опустил его в карман. Подмигнул Алику:

— А ведь могли и пристрелить!

Он был рус и белолиц, на щеках курчавилась рыжеватая бородка, любопытно поблескивали прозрачными камушками славянские глаза, в которых, как погода в горах, легко и быстро меняется выражение, а порой могут вспыхнуть разом и смущение, и доброта, и лютая жестокость.

— Могли, — прошепелявил чикиндист, встал на подрагивающих ногах, пошатываясь, подошел к наркоману, пнул раз, другой, третий: в лицо, в живот.

Тот утробно хекал.

— Не убивай! — Двойной Вибрам вынул патрон из обреза, хотел провернуть его на указательном пальце на ковбойский манер. Тяжелый обрез сорвался, он подхватил его двумя руками и рассмеялся с льдинкой в голосе. В его непринужденных и ловких движениях было что-то кошачье. Он легонько ткнул ногой лежащего неподвижно купца, тот поднялся на четвереньки, сел. Двойной Вибрам взвел курок, приставил обрез к его лбу и нажал на спусковой крючок.

Обрез звонко щелкнул. Купец был бел, голова старчески тряслась.

— Отсыревшим патроном зарядил? — забавляясь, как кот с мышкой, спросил он, добродушно поглядывая на свою жертву. Снова взвел и снова спустил курок.

— Что с ними делать будем? — обернулся к чикиндисту.

— Утопим в реке, пусть плывут ко двору участкового, тот давно ищет с ними встречи, — Алик нагнулся над ручьем, плеснул в разбитое лицо холодной водой, розовые струи, извиваясь, потянулись по течению. Краем глаза он видел, как Двойной Вибрам наклонился к купцу и, улыбаясь, проговорил что-то вполголоса.