Сын крестьянский - [36]
Холоп растаял, как дым.
«Если к самозванцу переходить, так не с пустыми руками, а то не примет, убьет. Что делать — подумаю!»
На следующее утро Исайка привел к стольнику чернобородого, краснолицего молодца, обличьем посадского. Оба сели за стол друг против друга.
— Давненько я тебя, Матвей Петрович, сокол ясный, не видал! Отколь?
Тот значительно усмехнулся:
— От самого!
— Ну и что?
— Сюда шествует. Путь-дорогу ему расчистить надо! А как — соображай сам. Внакладе не оставит.
— Понимаю!
— А коль понимаешь, я тебе подмога, да еще кой-кого подбери!
— Добро!
Так было вырешено «темное дело».
По Москве неспокойно…
— Грядет, грядет царь-батюшка Димитрий Иванович! — кричат без боязни и тут же исчезают в толпе какие-то проворные люди. Начались погромы нелюбимых бояр… Кое-где пожары… Набат… Смятение… Царская семья, покинутая приближенными, охраняемая враждебной стражей, собралась в Грановитой палате. Царица-мать, вся в черном, с исступленной верой глядит на темный лик Христа и усердно молится. По ее истомленному лицу, со следами былой красоты, льются слезы…
— Господи, помоги! Господи, поддержи и сохрани семью царскую!
Потом села в кресло и неотрывно глядит на детей, шепчет:
— Голубки мои неоцененные! Долго ли летать будете? Царевна Ксения — красавица, черноокая, чернобровая, тоненькая. Две длинные толстые косы спадают на спину. В бархатном малиновом шушуне стоит у окна, глядит на двор. Около нее сидит царь Федор. Похож на Бориса Годунова в молодости, но добродушнее и наивнее. Длинный кафтан из желтого зарбафа, красные сафьяновые сапожки. Он без оружия: стража отобрала. Смуглое лицо, чуть горбонос, черные усики. Он любуется сестрой своей.
— Ксюша, не горюй, все уладится. Видно, господня воля, что все нас покинули. Стольник Молчанов готовит бегство за рубеж, я ему верю: предан нам. Придет скоро, собираться надо.
Ксения воскликнула:
— А вот и он, легок на помине.
По двору шел Молчанов в сопровождении кучки людей. Взглянул наверх, увидел в окне Федора и Ксению, приветно махнул им шапкой. Федор радостно захлопал в ладоши:
— Ну вот и слава богу! Говорил я, что он устроит все!
Царица-мать сокрушенно покачала головой:
— Устроит ли? Кто его ведает? Очи его что-то вельми зеленые, как у кота…
— Устроит, мамаша, уж поверьте мне!
Ксения глядела то на мать, то на брата и переходила от беспокойства к надежде. Поверила брату. Разрумянилась, глаза сверкали, как звезды.
— Идут, идут!
Вошла, опираясь на батожок, Даниловна, старая верная мамка Федора и Ксении, прошамкала:
— Царица-матушка! Стольник Молчанов со товарищи прибыли. Спрошают, можно ли войти им?
— Можно, можно! — закричали молодые люди, с нетерпением глядя на дверь.
Появился Молчанов с кучкой приверженцев и стрельцов, вооруженные. Тут князья Мосальский и Голицын, Шерефединов. Тут и чернобородый, краснолицый, с наглыми глазами, молодец, но уже в форме стрелецкого сотника. Сам же Молчанов шел потупя очи. Подойдя, все чинно поклонились большим поклоном. Молчанов, искоса глядя на сотника, который придвинулся к царице-матери, молвил каким-то скрипучим голосом:
— Царь-государь, готовься в путь дальний! Убийцы выхватили пистоли. Два выстрела. Федор схватился за сердце и упал как подкошенный, убитый наповал. Царица-мать стонала, пыталась подняться. Сотник взмахнул саблей и рассек ей череп. Ксения лежала без памяти. Молчанов указал на нее пальцем:
— Ребята, вяжите!
Быстро связали ей руки и ноги, сунули в рот красный платок. Сотник схватил с серебряного блюда, стоявшего на столе, грушу и стал жадно есть. Это заметил Молчанов. В смятенном мозгу его мелькнула мысль:
«Ишь сукин сын! Сгубил человека и тут же жует, да как отвратно! Если бы не нужен был, беспременно зарубил бы морду поганую!»
Вновь приковыляла на шум старая мамка, с ужасом увидела все, бросилась на бездыханное тело царицы; обнимая, кричала исступленно:
— Проклятые, цареубийцы!
— Ишь орет, старая карга!
Получила удар кистенем по голове, замолкла. Как во сне, смотрел Молчанов на темное дело ума и рук своих. «На стезе царедворца стою, а она исстари кровию полита…»
Оглянулся на своих «товарищей». Те рассыпались по палате в поисках драгоценностей. Приказал уходить. Уносили с собой глухо стонущую царевну Ксению.
Позже, по указанию Молчанова, Лжедимитрий I распорядился убить сотника и стрельцов: разговоров меньше.
Через несколько дней в уединенном покое дворца Лжедимитрий I принял Молчанова. Коренастый, рыжий, с бородавкой на щеке, сидел он в кресле и молча пронзительно рассматривал, как бы оценивая, подошедшего с низким поклоном Молчанова.
— Великий государь! По приказу твоему прибыл.
— Что скажешь про себя?
Молчанов смело взглянул на самозванца, его зеленые глаза заиграли.
— Был царедворцем у Бориса Годунова. Тот помре. Царица и новый царь такоже помре. О сем я позаботился.
Все рассказал Молчанов, наблюдая выражение лица самозванца.
— Государь! Пришел я к тебе с подарком: красавица царевна Ксения в месте тайном схоронена!
Самозванец повеселел, захохотал.
— Э, да ты, я вижу, не дурень: и путь мне расчистил и красоту сохранил ad gloriam Dei[22]. Пей!
Молчанов с поклоном принял из рук самозванца кубок, осушил его и, чуть улыбнувшись, произнес:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.