– В тюрьме?
– Ты кое-что забываешь. Никто не решился бы тронуть Джека, если бы Крайгель взял его под свою опеку. Джек был в полной безопасности. Как в собственной постели.
– Ерунда.
– С ним ничего не случилось.
– Ты в этом уверена?
– Да.
– И что же у него был за «серьезный довод»?
– Сам догадаться не можешь?
– Наверное, могу. Скажи мне.
– Встретиться с тобой. На твоей территории. Сделать то, что привык делать ты. И делаешь до сих пор, если судить по передачам ГКН. Он не хотел выглядеть просителем. Хотел встретиться с тобой в ходе подготовки серьезного материала, увлечь тебя, заинтересовать тем, чем он занимается, вызвать интерес к своей персоне. Вероятно, ему это удалось, раз ты здесь. Ему необходимо твое уважение. Надеюсь, ты это понимаешь.
– Ну и мамаша у моего сына.
– Впрочем, есть еще один нюанс.
– Какой же?
– Думаю, он перепугался до смерти, глубоко завязнув в этой истории. И хотел, чтобы ты был рядом.
Флетч вспомнил, как Джек стоял у окна его машины. Он явно хотел что-то сказать, но промолчал.
Неужели Джек знал, что мост между отцом и сыном может навести только мать?
Он лишь сказал: «Верьте мне».
А Флетч ответил в том смысле, что Джек еще не давал повода сомневаться в нем.
Теперь Флетч знал всю правду о Джеке.
И он знал, чего Джек хотел от него.
Флетч шумно выдохнул. Дважды.
– Я… – Флетч откашлялся. – У меня нет достаточного опыта… я не знаю, как вести себя в таких ситуациях.
– Ты хочешь знать, что теперь думает о тебе Джек?
– Нет.
– Он полагает, что у тебя старческий маразм. – Кристел рассмеялась. – Он говорит, что ты забыл все истории, которые я рассказывал а о тебе.
Флетч бросил короткий взгляд на занавеску.
– Ты не можешь этого знать, Кристел, если только он не говорил с тобой. В самое последнее время.
– Он звонил этим утром. Из лагеря Орания.
– Значит, он рискнул позвонить. А каким образом его соединили с тобой?
– Он – мой сын. И знает пароль. А ты – нет.
– Он мог бы облегчить мне жизнь, я бы не мучился от голода!
– Джек говорит, что все у него нормально. Он снял на пленку лагерь и всех, кто в нем находится. Он провел ночь, копируя файлы из компьютерной сети Клана. Днем он намеревался принять участие в каком-то важном совещании. Наверное, на нем обсуждалось что-то интересное.
– Он сказал тебе, что заставил всех блевать, когда Крайгель произносил речь?
– О да. – Кристел рассмеялась. – Совсем как его отец.
Флетч не стал спрашивать, рассказал ли Джек, что ночью убил человека, чтобы спасти его и Кэрри.
– Хватит его нахваливать. Мне и так все ясно.
– Прошлой ночью он даже нашел список лиц, приговоренных Кланом к смерти. И знаешь, кого он в нем нашел?
– Кого же?
– Тебя.
Флетч задумался:
– Вполне вероятно.
– Там значилось: Ирвин Морис Флетчер. Флетч наклонился вперед:
– Эти сволочи знают, что Джек – мой сын.
– Знают?
– Он в опасности! – Флетч вскочил. – Из-за меня! Черт! Пора бежать! Прощай! С тем Флетч и ушел.
* * *
Но мгновением позже вновь возник в дверном проеме.
– Кристел, что ты тут делаешь?
– Худею.
– Джек говорил мне, что ты приезжаешь сюда дважды в год. Уже много лет подряд. Ты похудела?
– На этот раз мне рекомендуют остаться здесь навсегда.
– Ты серьезно?
– Я больна, Флетч. Это серьезно.
– Ты понимаешь, что свое пребывание здесь ты назвала «последней линией обороны»?
– Да. И что такого?
– Против кого ты обороняешься? Против меня? Джека? Жизни? Зачем тебе это надо?
– Ты же знаешь, что такое наркомания. Или ты можешь предложить иное решение?
– Конечно.
– Скажи мне.
– Первое: доверься нам.
– Что это должно означать?
– И второе: поменьше думай о еде.
– О, Флетч. Как ты об этом узнал?
– Я еще вернусь. Тогда и поговорим.
– Пора уезжать, – тихо сказал Флетч. – Больше тут делать нечего.
– Что? – Джек оторвал голову от подушки. Взглянул на стоящего в дверях Флетча. Сел, поставил ноги на пол. – Я готов.
Долго стоял Флетч на пороге маленького кабинета в бревенчатом доме в лагере Орания, глядя на своего сына. Джек спал на кушетке у стены. При свете настольной лампы. В шортах, футболке, носках и кроссовках, уткнувшись носом в подушку. Спал крепко. Флетчу он показался совсем юным. «Как же он выглядел, – подумал Флетч, – когда был моложе, подростком, мальчиком, младенцем, когда спал, просыпался, играл, слушал, смеялся, сердился, скучал». Стоя в дверях, не сводя глаз со спящего сына, Флетч понял, как много он потерял.
Занималась заря, начинался понедельник.
Сидя на краю кушетки, Джек тряхнул головой:
– А я все гадал, как мне выбираться отсюда.
– Туман нам поможет.
Флетчу пришлось лететь из Чикаго в Нашвилл через Атланту. Машину он оставил в аэропорту Нашвилла.
После отъезда из «Блайт-Спирит» он поужинал трижды.
Из-за тумана дорога из Нашвилла до Толливера заняла много времени. Ехать быстрее он не решался, чтобы не попасть в аварию: видимость была практически нулевая.
С трудом нашел он и съезд на проселочную дорогу, ведущую в лагерь Орания. Два раза он проскочил мимо и лишь в третий увидел сторожевую будку, стоящую в нескольких метрах от шоссе.
Флетч остановился у сторожевой будки, приготовившись сказать: «Пароль – Зигфрид». Но никто не вышел, чтобы узнать, что ему здесь надо.
