Сын эрзянский - [28]

— В больнице чем-нибудь помогли? — спросила Марья, когда Дмитрий наконец опустился на свой коник.

— Чем там помогут, посмотрели, потрогали, и все. Дали в склянке какую-то водицу, — сказал Дмитрий.

Он прилег на постели и долго поудобнее укладывал ногу.

— Водицу для чего тебе дали, ведь у тебя болит не живот, а нога? — допытывалась Марья.

— Кто их знает, для чего... Тот, который осматривал ногу, велел ею натирать больное место. А после, когда выдавали лекарства, сказали, что надобно пить, три раза в день, перед едой, за раз по ложке... Кого теперь из них слушать, не знаю.

— Склянка где?

— В передке телеги, в сене.

Марья вышла искать склянку. Во дворе она помогла Иважу прибрать лошадь, дать ей корма. В избе она долго рассматривала водицу в склянке перед мутно белеющим окном и, ничего не разглядев, вынула пробку, понюхала и лизнула влажное горлышко склянки.

— Завтра посмотрим, что там, пить ее или натирать. Запаха нет, а на вкус солоноватая.

Она сунула склянку на поставец в углу над коником и собрала ужинать. Дмитрий не мог встать к столу, так разболелась нога.

— Стоило ездить в такую даль. Соленую водичку и бабушка Орина могла бы дать, — с горечью сказала Марья.

За ужином Иваж рассказывал:

— Сначала подъехали к одной больнице, нас туда пе пустили. Деду Охону сказали, что эта больница не ваша, идите в свою. Стали искать по городу другую больницу. Показала нам ее одна старушка. И мне, говорит, надобно туда же, подвезите. Подвезли, конечно. Без нее ни за что бы не нашли...

— В городе, знать, много больниц? — спросила Марья.

— Кто их знает, мы видели две. Первая, куда нас не приняли, называется городская. Там, говорят, лечут лишь горожан. А. другая — наша, там лечут сельских людей.

— Так тебе ничего и не сказали в больнице? Нога-то будет ходить или нет? — опять спросила Марья, когда уже Дмитрий кончил ужинать.

— Как не будет, знамо, будет, это я знаю и без больницы, — заверил Дмитрий. — Разве человек может без ноги?

— Сколько хочешь и безногих. Куда денешься, если она пропадет? — тихо сказала Марья. — В Тургеневе один мужик ходит на деревянной култышке.

— Моя нога никуда не пропала, она здесь, при мне, поболеет и заживет, — сказал Дмитрий.

Они поговорили еще и вскоре стали укладываться спать. Уложив детей, Марья постелила себе в предпечье на лавке. Она уже с половины зимы спит здесь.

Дмитрий лежал и никак не мог заснуть, нога не давала покоя. «А что, если попробовать это снадобье, — подумал он. —Может, полегчает...» Он сел на постели и протянул руку к поставцу. Повертел в темноте склянку, ощущая ладонью холодок стекла, спросил жену:

— Ты еще не заснула?

— Чего тебе?

— Подай ложку, попробую, что за водица, а то нога никак не успокаивается. Ведь ее дали в больнице не для того, чтобы держать на полке.

Он зубами вытянул из горлышка пробку, налил немного из склянки на ладонь и принялся растирать больную ногу.

— Давай еще и выпью, — сказал он.

Марья перед тускло светящимся окном наполнила ложку.

Дмитрий за один прием выпил две ложки.

— Не много ли будет? — заметила Марья.

— Ничего, не много. Который раздавал лекарства, велел пить в день по три ложки, а я выпил всего две.

— Тогда уж надо было пить до еды.

— Не догадался.

Как ни странно, Дмитрий почувствовал облегчение. Может быть, помогло растирание. Марья накрыла его одеялом и пошла спать. Она спала чутко и сразу же проснулась, как только под Дмитрием заскрипел коник. Было слышно, что он с трудом поднимается.

— Погоди, не выходи во двор, сейчас принесу тебе помойное ведро, — сказала она, вскакивая с постели.

— Что-то у меня с животом неладно, сил нет, пучит, — отозвался Дмитрий.

Он взял костыли и поспешил во двор. Долго не возвращался. Марья забеспокоилась, не простудился бы. Наконец он пришел, кряхтя, лег. Марья не успела уснуть, как он снова поднялся.

— Да что с тобой? — спросила она.

— Плохи дела, хоть в избу не заходи, — сказал Дмитрий, громыхая костылями.

Так вдвоем они не спали всю ночь.

— Это, наверно, от снадобья? — предположила Марья.

— Не знаю от чего, только с такого лечения может и здоровая нога заболеть, — говорил измучившийся Дмитрий.

Утром, когда Марья собралась доить корову, он взял с подставочки склянку с лекарством и протянул ей:

— Разбей об угол, чтобы и духу здесь не было этой пакости.

— Склянка не виновата, нечего ее разбивать, видишь, какая красивая, — возразила Марья. — Водицу вылью, а склянку оставлю, все пригодится, на крещение наберем в нее святой воды.

Этим завершилось больничное лечение ноги Дмитрия.

После завтрака к Нефедовым зашла Васена Савкина. Была она маленькая, щупленькая, в зипуне до пят. Она метнула в Дмитрия острый взгляд маленьких темных глаз и спросила негромко:

— Вчера не пришла, вернулись поздно, устали. Как съездили?

— Съездили хорошо, да после этого не спали всею ночь, — неохотно отозвался Дмитрий.

Васена явно ожидала, что скажет Дмитрий о ее просьбе, а ему нечего было сказать. Дед Охон ничего определенного не добился. В воинском присутствии над ним посмеялись. Тоже нашелся чудак, пришел справиться, жив или мертв солдат, коли война закончилась два года назад. Подумав, Дмитрий ответил ей, как мог, по-своему: