Сын чекиста - [45]
— Отпуск, пожалуй, дадут, — грустно произнесла Екатерина Сергеевна.
— Вот и хорошо! Папа будет рад. Я знаю, как он будет рад, когда мы втроем...
Екатерина Сергеевна прижала голову сына к груди и, наконец овладев собой, сказала:
— Разбилась жизнь — черепки не соберешь, не склеишь. Поедете, Володя, вы вдвоем с отцом. И пусть вам в дороге светит солнце!
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Ветер шлифует лед на Волге, сметает к берегам снег. Ноги в подбитых кожей бурках скользят по гладкой поверхности реки. Спрятав лицо в меховой воротник кожанки, Арсений Александрович Рывчук подставляет колючему ветру спину. Третий год работает он на заводе в приволжском городке, и вот решил побывать в общежитии молодых рабочих. Пошел пешком той дорогой, которую дважды в день преодолевают они. И ходят не в кожанках, а в ватниках! Не в бурках, а в ботинках. Пока дойдут до цеха — не до работы, отогреться бы! Да, надо обязательно пустить к общежитиям автобус.
Вчера, в последний день ноября, завод выполнил годовой план. Арсений Александрович позвонил наркому и доложил о победе. Серго Орджоникидзе скупо похвалил. Как ни скупа похвала, а все-таки приятно, когда тебя хвалит человек, в чей авторитет безгранично веришь.
После сдачи завода в эксплуатацию два года назад машиностроители не выполняли плана. Объясняли это трудностями роста, освоением нового производства. Нарком, посетив завод, сказал: «Завод у вас новый — порядки старые. Никуда не годные!»
Теперь порядки новые. Но полноценные условия труда рабочим еще не созданы. А в этом тоже скрыты большие резервы, чтобы поднять производительность труда. Если пустить автобус к общежитию, рабочие не будут мерзнуть, а потом отогреваться по полчаса. Они сразу будут приступать к работе.
— Здравствуйте, товарищ директор.
— Здравствуйте, товарищ Орушкин. Вы мне как раз и нужны. Пройдемте в общежитие... Поглядим, как кадры живут, — предложил Рывчук.
— С превеликим удовольствием! Я сам собирался идти к вам по этому вопросу, товарищ директор. Мы и с председателем завкома уже толковали, как устроить, чтобы кадрам поинтереснее в общежитии было.
Задыхаясь от ветра, начальник отдела кадров Захар Иванович Орушкин с энтузиазмом излагает свои планы.
— У общежития разобьем площадку, вокруг высадим каштаны. Как думаете, привьются здесь каштаны? На откосе поставим монументальную скульптуру...
— Зайдем-ка лучше в общежитие!
Снег засыпал крыльцо, через щели в двери запорошил коридор. В первой комнате возле железной «буржуйки» сгруппировались молодые рабочие. Один вслух читает, остальные слушают.
— Здорово, орлы! — гаркнул Орушкин.
— Здравствуйте...
— Пустите нас погреться или как?
— Что-нибудь на заводе случилось? — спросил читавший.
— Это почему же? — в свою очередь, спросил Рывчук.
— А с чего бы за здорово живешь к нам директор и начальник отдела кадров пожаловали?
— За два года, что здесь живем, такого не бывало!
— Ты брось критику разводить! У директора только и делов, что по вашим общежитиям ходить... — Длинная шея Орушкина покраснела, а щеки побледнели.
Как и предполагал Арсений Александрович, общежитие оказалось заброшенным участком заводского хозяйства. В комнатах было холодно, грязно, неуютно. «Ведь я еще год назад просил председателя завкома заняться общежитием», — с досадой подумал Рывчук.
Из общежития шли молча. Когда подходили к заводу, Рывчук зло сказал Орушкину:
— Печки топить надо! Двери утеплить! Душ устроить! А вы о скульптурах думаете!
— Позвольте, газеты пишут: искусство — в быт.
— Не позволю!
Рывчук жестко поговорил и с председателем завкома. Вечером, дома, ему неуютно в жарко натопленных комнатах. Вовка и Владлена играют в «тише едешь — дальше будешь». Обычно Арсений Александрович не прочь поиграть с ребятами, но сегодня игра казалась ему пустым и даже вредным занятием.
— Уроки сделали?
— Да, папа, — хором ответили Вовка и Владлена.
— Чай горячий. Будешь ужинать? — спрашивает Владлена.
А Вовка, лукаво усмехаясь, говорит:
— Пляши, отец. Письмо из Москвы.
Окончив семь классов, Вовка приехал жить к нему. С сыном у него сложилась крепкая мужская дружба. Вот только с Вандой сын в подчеркнуто официальных отношениях. Тем более удивительно, что не Владлена, а именно сын сообщил ему о письме из Москвы.
— Давай почитаем, что мать пишет...
— Читай, отец, а я позанимаюсь. Техникум не школа...
Вовка гордится, что он не школьник, а студент строительного техникума. Правда, в школе мечтал он быть военным моряком или чекистом, как когда-то отец. Но в поселке был только строительный техникум. А Вовке так хотелось пожить с отцом!
Арсений Александрович углубился в чтение письма от Ванды. Она поехала в Москву на совещание жен инженерно-технических работников и с восторгом описывала свои впечатления от столицы.
«Четвертый день я в Москве. Боже, до чего прекрасен этот город! Хожу как зачарованная, не успеваю удивляться. Правительство щедрой рукой раскрыло перед нами все богатства столицы. Заседаем мы в Кремле, ходим в лучшие театры, музеи, встречаемся с подругами на московских заводах. И знаешь, может быть, это и смешно, но, предъявляя мандат, я горжусь и надуваюсь, словно индюк: подумать только, я делегат Всесоюзного совещания! Правительство находит время говорить с нами — значит, мы нужны стране!..
