Сын Америки - [5]

– День сегодня теплый.

– Да, – сказал Гэс.

– Солнце лучше греет, чем паршивые батареи дома.

– Да, хозяева не очень-то стараются топить.

– Квартирную плату требовать – это они знают.

– Хорошо бы скорей настало лето.

– Угу, – сказал Биггер.

Он потянулся всем телом и зевнул. На глазах у него выступили слезы. Четкие контуры стального и бетонного мира расплылись зыбкими волнами. Он моргнул, и мир снова сделался твердым, машинным и ясным. Какое-то движение в небе заставило его поднять голову; он увидел узкую белую ленту, извивающуюся в глубокой синеве.

– Смотри! – сказал Биггер.

– Чего?

– Самолет слова пишет, – сказал Биггер, указывая пальцем.

– Ну!

Они следили за тоненькой полоской белого дыма, заплетавшейся в буквы: ПОКУПАЙТЕ… Самолет летел так высоко, что временами терялся в слепящем свете.

– Его и не видно, – сказал Гэс.

– Как будто маленькая птичка, – пробормотал Биггер, по-детски удивленно вздохнув.

– Здорово летают белые, – сказал Гэс.

– Да, – сказал Биггер, жадно всматриваясь. – Им все можно.

Крошечный самолет бесшумно кружил и петлял, исчезал и появлялся вновь, волоча за собой длинный белый пушистый хвост, ложившийся завитками, точно выдавленная из тюбика зубная паста; завитки разбухали, редели по краям и медленно таяли в воздухе. Самолет выписывал второе слово: ГАЗОЛИН…

– А на какой он высоте? – спросил Биггер.

– Не знаю. Сто миль, а может быть, тысяча.

– Я бы тоже научился так летать, если б можно было, – сказал Биггер задумчиво, как будто обращаясь к самому себе.

Гэс сложил губы бантиком, отодвинулся от стены, втянул голову в плечи, снял кепку, низко поклонился и произнес с притворной почтительностью:

– Да, сэр…

– Поди ты к черту, – сказал Биггер, улыбаясь.

– Да, сэр, – снова сказал Гэс. – Я бы выучился, если б можно было, – повторил Биггер. – Да, если б ты не был негром, и если б у тебя были деньги, и если б тебя приняли в летную школу, ты бы выучился, – сказал Гэс.

Биггер с минуту словно подсчитывал все «если», которые нагромоздил Гэс. Потом оба громко захохотали, поглядывая друг на друга прищуренными глазами. Нахохотавшись, Биггер сказал не то вопросительно, не то утвердительно:

– ЧуднО все-таки белые с нами обходятся.

– Если б только чуднО, – сказал Гэс.

– Может, они и правы, что не дают нам учиться летать, – сказал Биггер. – Потому что если б я, например, полетел на самолете, то уж непременно захватил бы с собой парочку бомб и спустил им на голову…

Они опять засмеялись, продолжая смотреть вверх. Самолет парил и нырял, и за ним на синем небе уже белело слово: СПИД…

– Покупайте газолин Спид, – произнес Биггер, медленно выговаривая слова… – Господи, до чего же мне хотелось бы полетать там, в облаках.

– Вот попадешь в рай, господь тебе крылышки даст, и будешь летать, – сказал Гэс.

Они снова захохотали, а потом опять прислонились к стене, покуривая и щурясь на солнце. Мимо катились по асфальту автомобили. Лицо Биггера в ярком солнечном свете поблескивало, как черный металл. Во взгляде у него застыло задумчивое напряженное недоумение, как у человека, давно уже бьющегося над неразрешимой загадкой, ответ на которую постоянно ускользает от него, но упорно притягивает все его мысли. Молчание раздражало Биггера; ему хотелось сделать что-нибудь, чтобы отвлечься от этой назойливой загадки.

– Давай играть «в белых», – сказал Биггер. Это была их старая игра, заключавшаяся в том, что они старались подражать речи и манерам белых людей.

– Неохота, – сказал Гэс.

– Генерал! – торжественно возгласил Биггер и выжидающе поглядел на Гэса.

– К чертям! Я не хочу играть, – заворчал Гэс.

– Вы будете преданы полевому суду, – сказал Биггер, по-военному отчеканивая слова.

– Пошел ты, черномазый… – засмеялся Гэс.

– Генерал! – настаивал Биггер решительным тоном.

Гэс устало посмотрел на Биггера, потом подтянулся, отдал честь и отвечал:

– Да, сэр.

– Завтра на рассвете пошлите ваши части в наступление и атакуйте неприятеля с левого фланга, – приказал Биггер.

– Да, сэр.

– Пошлите Пятый, Шестой и Седьмой полки, – продолжал Биггер, хмуря брови. – Действуйте танками, газами, авиацией и пехотой.

– Да, сэр, – повторил Гэс и снова отдал честь, щелкнув каблуками.

С минуту они помолчали, глядя друг на друга, выпятив грудь и сжимая губы, чтоб удержать смех. Потом дружно прыснули, потешаясь не то над собой, не то над огромным белым миром, который ширился и высился вокруг них в солнечных лучах.

– Скажи, а что это такое «левый фланг»? – спросил Гэс.

– Не знаю, – сказал Биггер. – Я так слышал в кино.

Они снова захохотали. Потом успокоились и прислонились к стене, дымя сигаретами. Вдруг Биггер увидел, что Гэс сложил левую руку чашечкой и приложил ее к уху, точно телефонную трубку, а правую тоже сложил чашечкой и поднес ко рту.

– Алло, – сказал Гэс.

– Алло, – ответил Биггер. – Кто у телефона?

– Говорит Морган, – сказал Гэс.

– Слушаю вас, мистер Морган, – ответил Биггер, состроив льстивую и подобострастную мину.

– Я желаю, чтоб вы сегодня утром продали на бирже двадцать тысяч акций Американской стали, – сказал Гэс.

– По какой цене, сэр? – спросил Биггер.

– Ах, по какой хотите, – сказал Гэс с напускным раздражением. – У нас их слишком много.