Сядь и замолкни - [17]
Вот, что особенно приятно в этой моей поездке в Огайо, так это то, что здесь я не учитель дзен, а басист панк-рок-группы. Я просто тусуюсь со старыми харкорщиками. Кто-то из них знает, что я написал книжку, но большинству до этого нет дела. Моя книжка для них — как ещё одна клёвая татуха или запись чьего-нибудь сольного проекта. Мы хорошо относимся к творчеству друг друга. Честно говоря, до этой поездки я и не подозревал, насколько хорошо мы относимся к творчеству друг друга. И мы все также хорошо знаем, каково это — делать что-то, что никому, кроме тебя, в принципе не интересно. Так что, мы не особо восхищаемся тем, что кто-то сделал то, что так или иначе делают все.
Некоторых парней немного напрягло то, что я являюсь, в некотором роде, религиозной фигурой. Но я не веду себя, как некоторые «буддийский мастера», не будем показывать пальцем, и со мной не таскается группа поддержки из сотни человек. Если бы что-то такое было, мы с парнями ни за что бы больше не встретились. И я чувствую, что наша хардкорная тусовка в Огайо вполне напоминает сангху, группу единомышленников, поддерживающих друг друга на избранном пути.
Вообще-то, роль мастера дзен весьма утомляет. Возможно, некоторые спят и видят, как бы стать мастером дзен, мне же это не особенно доставляет. Люди проецируют на тебя кучу всяких своих представлений, но ты никак не можешь соответствовать им всем.
Вообще, все вопросы, которые задают мне на сессиях, можно свести к двум категориям. Одни спрашивают, возьму ли я на себя ответственность за них, другие проверяют, действительно ли я так просветлён, как они думают. В обоих случаях ответ — нет.
Люди постоянно ищут каких-нибудь авторитетов, потому на них можно переложить ответственность за свои дела. Типа, ну да, я отправил тех людей в газовую камеру, но я просто выполнял приказ фюрера. А члены исламских террористических групп делают то, что делают, потому что уверены — у их лидеров есть на это позволение самого Бога. Да мало ли таких примеров? Но всё это — чушь. Ответственность за свои действия всегда несёшь ты сам. Любой, кто скажет обратное — лжец.
Вариантов этих просьб взять на себя ответственность за кого-то столько же, сколько тех, кто эти просьбы произносит. Даже больше, так как один человек может сформулировать её по-разному. Таким людям нужно, чтобы кто-то сказал, как им жить. И желающие всегда найдутся. Но я не из них. Мне нечего посоветовать, разве что я могу повторить фразу из старого фильма про приключения Била и Тэда, которую они говорят жителям будущего: «Будьте добрее друг к другу!». Честное слово, лучше не скажешь.
Те, что пытаются проверить, насколько ты соответствуешь их представлениям о просветлённости, могут сильно доставать. Они задают идиотские вопросы, которые им, наверно, кажутся реальными коанами. Помню, один такой парень на моей лекции в Бостоне встал и решил озадачить меня просьбой объяснить разницу между «быть и бытие». Я смог лишь сказать, что одно - существительное, а другое — глагол. Кажется, тогда я его сильно расстроил. Он, похоже, подумал, что я над ним издеваюсь и прямо чуть ли не бросился на сцену с кулаками. Но, богом клянусь, это было всё, что я мог сказать.
С того самого момента, как я написал книжку и стал выступать перед людьми, я постоянно сталкиваюсь с попытками проверить мою просветлённость. Но и теперь я скажу то же самое, что написал в первой книжке: я не являюсь и никогда не был Просветлённым. И хотя я не перестаю этого говорить, всё равно где-нибудь в интернете прямо сейчас кто-нибудь строчит блог с моим «разоблачением». Что ж, если кому-то это нравится, не смею мешать. Вот только не надо приходить с этим ко мне, ладно?
Есть немало школ медитации, которые играют именно на таких людях, потому что, на самом деле, этим Испытателям Просветлённых ведь очень хочется проиграть. Им нужен Крутой Просветлённый Мастер, который поставит их на место. И наберётся тонна так называемых просветлённых мастеров дзен, которые с удовольствием этим займутся.
Почему я так говорю? Потому, что я сам был таким. Когда я встретил Тима, своего первого учителя дзен, я решил испытать его просветление. Он сказал мне, что он никакой не Просветлённый Мастер. Тогда я попытался заставить его взять за меня ответственность. Он отказался. Я попробовал проделать то же самое с сенсеем Нисидзимой. Тот же эффект. Иногда я задаюсь вопросом, почему же я не уходил от них? Наверно, я каким-то образом понимал, что они всё делают правильно. А так как я вовсе не гений, то я думаю, что и все остальные могут это понять. Поэтому я никого никуда ставить не буду.
Но давай представим, что ты не собираешься никого испытывать на просветлённость или сваливать на кого-то ответственность. Ты просто хочешь попробовать заниматься дзадзен и посмотреть, что из этого выйдет. С чего же начать? Ты можешь погуглить места в своём городе и выяснить, нет ли где-нибудь чего интересного в таком роде. Но, представим, что такого нет. Или ты нашёл что-то такое, но это оказалось каким-то клубом любителей прочищения чакр и быстрорастворимой нирваны. Тебе этого, понятное дело, не надо. Что же делать? Можешь ли ты практиковать буддизм без учителя? Можешь ли ты заниматься дзадзен самостоятельно?
Ни одно из мифических существ не является столь же обычным для дальневосточного искусства и литературы, как дракон. В Книге первой систематически приведены самые интересные цитаты относительно драконов в Китае, выбранные из колоссального количества отрывков из китайской литературы с упоминанием этого божественного животного от древнейших времен до современной эпохи. Книга II говорит о драконе в Японии в свете фактов, приведенных во Введении и Книге I.
Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.