Sweet dream - [6]

Всё было хорошо, всё было прекрасно. Огорчало только то, что для друзей и знакомых он был Виталиком, но Женя упрямо продолжала называть его полным именем, как, впрочем, и всех обитателей офиса. Вместе с тем она никогда не отказывалась остаться после работы и выпить с ним пива (от халявного вина к лету всех уже тошнило). Поразмыслив, он решил, что девушке, возможно, и самой хотелось бы общаться более доверительно, но рабочая обстановка к этому не вполне располагает, и абстрагироваться от нее возможно только когда рядом нет посторонних. А поскольку гора не шла к Магомету, и все его попытки вытащить Женю куда-нибудь заканчивались неудачей, Магомет решил довольствоваться теми условиями, которые имелись.

Объявив войну официозу на работе, он устраивал по утрам просмотры фильмов в переводе «от Гоблина», по три раза в день таскал секретаря на обед, бегал для нее в киоск за мороженым, а количество перекуров довел до просто неприличной цифры (у него даже возникла идея сделать плакат для Минздрава, изображающий могильный холмик из окурков с надгробием в виде сигаретной пачки). Производительность труда, конечно, полетела к черту, но оно того стоило: мало-помалу общение пошло свободней, и так постепенно выяснилось, что с родителями Женя не живет с 15-ти лет. По ее словам, оба предка сильно пили, а отец плохо обращался с ней и часто бил. Потом она поступала в местный универ, но год назад учебу пришлось бросить (из-за чего, он так и не понял). Живя одна, она успела хлебнуть лиха, поэтому теперь не очень-то доверяет окружающим и предпочитает держать их на расстоянии. Мир полон подлецов и сволочей, и рассмотреть их не всегда просто, подытожила Женя, допивая третью бутылку и прося у него огоньку. Виталий возразил, что независимость — это, конечно, классно, но доверять людям необходимо, иначе не будешь знать, к кому обратиться, если вдруг попадешь в беду, — но она в ответ только нахмурилась и обронила, что всегда предпочитает сама решать свои вопросы. Так и сказала — «вопросы». Слова «проблема» Женя, похоже, просто не знала. И не хотела знать.

Найдя в этом что-то высокомерное, Виталий какое-то время дулся на нее, потому что получалось, что с такими взглядами на жизнь Жене неплохо живется и самой, и в чьем-либо участии она, похоже, не особо нуждается, но происшедшее спустя несколько дней заставило его забыть об этих мыслях.

Утром леди-секретарь явилась на работу с опозданием, расстроенная, повесила сумочку мимо стула, клиентам по телефону отвечала невпопад, несколько раз уходила курить на лестницу сама, без него, а когда водитель Слава попытался отпустить какую-то свою обычную шутку, ответила что-то очень резкое. Виталий вышел в коридор поглядеть, что стряслось, и Женя быстро убежала в туалет, а Слава в ответ на его взгляд только покрутил руками, тихо буркнул себе под нос «дура» и вышел из офиса, хлопнув дверью.

Дождавшись, когда после пяти все слиняют домой, Виталий подошел к Жене. Она сидела на своем рабочем месте, катая в руках синий зонтик.

— Чего домой не идешь?

— Да так… — раздув ноздри, Женя принялась изучать иконки на мониторе. — Сделать надо еще кое-что.

— Понятно. А почему не зашла за весь день ни разу? Я, вот, фильм новый достал, посмотреть не с кем.

— Неохота что-то, — сказала она, думая о чем-то своем.

— Неохота фильм смотреть или неохота заходить?

Женя промолчала. Выждав, чтобы пауза стала предельно выразительной, он подошел к ее столу и навис сверху, сложив локти на монитор:

— Ну что случилось-то?

— Да так. Думаю о своем.

— Пива хочешь?

— Не знаю.

— Значит, хочешь. Клади зонтик, пошли, — Виталий распахнул дверь кабинета

На своей территории он почувствовал себя уверенней. Включил Лу Бега, открыл пиво, и, спустя полтора часа и четыре бутылки, наконец, расколол Женю на откровение. Захмелев, она рассказала об одном парне по имени Николай, с которым пыталась встречаться в начале весны, но он оказался не тем человеком, не смог понять слово «нет» («козел», подумал Виталий) и с тех пор везде преследует ее, поэтому она, собственно и согласилась сменить работу. И потому засиживается в офисе, что боится однажды встретить его на улице. Она уже почти забыла о нем, но сегодня утром Николай встретился ей на улице, и она опасается, что это не случайность…

Виталий понимающе покивал, после чего решительно провел ее до дома, и с тех пор это стало какой-то нечаянной традицией. Она брала его под руку, он надевал на лицо шутливо-зверское выражение, и так они шли несколько кварталов, болтая, хихикая и иногда заворачивая в парк, чтобы покурить на скамье. В квартиру его никогда не приглашали, но он каждый раз представлял этого омерзительного, оставшегося ни с чем Николая, «двухметрового, с огромными кулаками», и всё равно чувствовал себя на коне. Возвращаясь потом домой, он часто заходил в тот же парк, бродил, покуривая, по освещенным фонарями аллеям и заочно радовался своему счастью, ожидая момента, когда вес наконец-то будет взят.

Но время шло, недели сменялись неделями, темы для разговоров постепенно иссякали, а долгожданного чуда не происходило. Как будто пластинку с удивительно красивой песней вдруг мучительно заело на предпоследней строке, круг за кругом не давая взмокшему солисту добраться до верхней октавы…