Связной из Багдада - [16]

– Зачем устраивать такой террористический акт в провинциальном областном центре? – не понял Пашко. – Мне кажется, мы верно рассуждали.

– Место отправки груза, – подчеркнул Дронго. – Мы исходим из посылки, что это должен быть аэропорт, где садятся достаточно крупные самолеты. А если нет? Если в Караганде бочки погрузили на обычный вертолет или небольшой самолет? И не обязательно, чтобы эти самолеты были из Караганды. За грузом могли прилететь из другого города. Например, какой-нибудь ведомственный транспортный лайнер.

Подполковник Бадыров посмотрел на своих сотрудников. Стало ясно, что такую версию они отработали не до конца.

– Мы проверяли, – возразил другой следователь. – Из Караганды они не могли вылететь. Но рядом находится несколько небольших аэродромов. Сейчас их проверяют.

– Хорошо. А двое других? Как они попали в больницы?

– Одного тоже сняли с поезда, следующего из Алма-Аты, – сообщил Бадыров, – а второй упал на улице, имея в кармане только водительское удостоверение. Его сразу отвезли в больницу.

– Они не могли везти груз в том виде, в каком его достали из хранилища, – заметил Дронго. – Маркировка на контейнерах указывает на опасность того, что в них содержится. Им нужна была какая-то промежуточная станция, чтобы перегрузить отходы. Никакой утечки скорее всего не было, просто эти несчастные не знали, с каким страшным материалом они имели дело. Где-то в пути следования была подготовлена лаборатория, где содержимое контейнеров перегрузили в другую тару, удобную для транспортировки. В любом серьезном аэропорту мира такие бочки не пропустила бы таможня. – Он склонился над картой. – Итак, мы считаем, что груз из Павлодара повезли на юг. А что, если на север? – Дронго повел пальцем вверх. – Тут близко от границы Новосибирск. – Он посмотрел на сидящих рядом людей. – Что, если лаборатория находится там? В Новосибирске филиал Академии наук, много научных институтов, лабораторий. Другой такой базы в регионе больше нет. Или я ошибаюсь? – Немного помолчав, но не дождавшись реакции слушателей, Дронго продолжил: – Те, кто задумал эту операцию, обязаны были знать все последствия неосторожного обращения с радиоактивными отходами. Могли они устроить провокацию? Вполне. Сообразив, что у них начались проблемы с облученными людьми, специально приказали им ехать на юг, чтобы нас запутать, чтобы у нас не возникло сомнений, что груз тоже отправился в южном направлении. Возможно, людей просто подставили, понимая, что скрыть их состояние невозможно.

– Тогда получается, что они проехали через нашу государственную границу, – заметил подполковник. – Но мы не можем работать в России. Наша группа создана для работы в Казахстане.

– Вы полагаете, что так трудно пересечь государственную границу между Казахстаном и Россией? – не без иронии спросил Дронго. – Особенно в тех местах, где ее можно переехать на грузовике, даже не показывая документов? Вы помните, какова протяженность границы между вашими странами?

Подполковник, кивнув, ничего не ответил.

– Вы допрашивали оставшегося в живых террориста? – задал следующий вопрос Дронго. – Что он говорит?

– Бредит. Ничего особенного выжать из него не удалось. В первые дни он был в сознании, но тогда мы еще сами не знали, что произошло. Документы его проверили. Оба заболевших в Талды-Кургане прибыли к нам из Узбекистана. Разумеется, мы послали запрос в Ташкент. Вчера врачи сообщили, что его состояние несколько улучшилось. Возможно, теперь удастся его допросить.

– Это очень важно, – согласился Дронго. – Вы взяли его под охрану?

– Конечно. У его палаты постоянно дежурят двое сотрудников. Думаю, как только он сможет разговаривать, мы с ним переговорим.

– А пока нужно проверить оба направления. И северное, и южное, – напомнил Дронго.

– Если груз перевезли в Новосибирск, то мы должны дать соответствующие пояснения российской стороне, – напомнил Бадыров.

– Ничего не нужно объяснять, – возразил Дронго. – С нами находится генерал ФСБ. Я думаю, будет правильно, если ваши следователи продолжат поиски возможных самолетов на всем протяжении южного пути. А мы с вами выедем в северном направлении.

– Если разрешите, наш специалист по радиационному облучению Галия Рахимджанова, – подполковник показал на нее, – тоже поедет с нами. А Сережу Тумасова мы оставим здесь для координации наших действий.

– Согласен. – Дронго посмотрел на молодую женщину. – Какое у вас образование?

– Я училась в Лондоне, – скромно ответила она, – и стажировалась в Дубне.

– Что? – изумился Дронго. – Сколько вам лет?

– Двадцать девять, – улыбнулась Галия, – меня взяли на работу три года назад.

– Почему в контрразведку? – не понял Дронго. – Вы все бросили и пошли в контрразведку, имея такое образование?

Она застенчиво улыбнулась и посмотрела на подполковника. Тот понял, что настала пора вмешаться.

– Офицер Рахимджанова не является сотрудником нашего ведомства, – пояснил он. – Она прикомандирована к нам из другой организации.

Дронго понимающе кивнул. Мог бы и догадаться, разочарованно подумал он. Зачем брать такую женщину в контрразведку? Она из другого ведомства, которое больше интересуется положением дел у соседей. Любая страна старается получить необходимую информацию о новейших технологиях, появляющихся у других. Тем более такая, как Казахстан, расположенная одновременно и в Европе, и в Азии. При ее размерах и нестабильном положении на юге можно предположить, что казахи укрепляют свою разведку в первую очередь. Поэтому Бадыров не может оставить эту женщину вместе со всеми.