Связанные - [37]
Зато девушка наконец-то отлепилась от моих губ. Вопросительно поглядев на меня и вновь сжав мою руку, она повела меня дальше по коридору. Мы зашли в какую-то комнату с огромным зеркалом во весь рост. Пара раковин тянулась вдоль стены.
Еще одна попытка проснуться не увенчалась успехом, и я не на шутку перепугалась: «Что за чертовщина творится?»
Девушка вновь, словно плющ, обвила мою шею, отступив на пару шагов к стене. Я мимолетом взглянула в зеркало.
В отражении на меня в упор смотрела пара уже знакомых серо-стальных глаз с издевательским прищуром.
Я резко поднялась в постели. В своей постели! По спине бежал липкий пот, насквозь пропитавший футболку, во рту был привкус горечи, упорно напоминающий о тошноте.
— Велор! — прорычала я, вскакивая с кровати на пол.
Рывком открыв дверь, я опрометью бросилась к спальне Велора и постучала кулаком, требуя, чтобы меня впустили. Не дождавшись ответа, я с силой толкнула дверь, но, как я и подозревала, обитателя спальни внутри не обнаружилось. Лелея слабую надежду на глупое и абсолютно случайное совпадение, я направилась вниз.
Ворвавшись на кухню, я подскочила к окну, и ярость вновь овладела мною. Двери гаража были открыты настежь, и это означало, что все события во сне отнюдь не плод моего больного воображения.
Я вновь, как и той казавшейся уже такой далекой ночью, видела события глазами Велора!
Растерянно усевшись в плетеное кресло у окна, я обхватила лицо руками. Дрожь в коленках все не проходила. Невозможно описать, какой вихрь чувств бушевал во мне в ту секунду.
Отдалено я, разумеется, понимала, что Велор не виноват, ведь, скорее всего, он даже и не подозревает о том, какой дискомфорт мне доставляет. Однако вспомнив скользкие поцелуи девушки, я зажала рот руками, сдерживая рвотный позыв.
И хоть убей, не знаю почему, но меня упорно не покидало ощущение, будто меня предали. Будто я сама себя предала! И это чувство вновь поднимало во мне волну негодования и горькой обиды.
Собравшись с силами, я встала и налила себе в стакан холодной воды, отпила немного. Затем умылась. Стало немного легче.
На часах было три часа ночи, но спать не хотелось. Уже не хотелось. Я вновь уселась в плетеное кресло и принялась ждать.
Два, а может и три часа спустя послышался шелест колес по гравию. Я напряглась. Отблески фар пронеслись по двору и заглянули в кухонное окно. Велор вернулся. Удивительно, как это он так быстро обернулся, ведь из города ехать часа три, не меньше!
Колючий темный зверь заворочался под ребрами и предупреждающе зарычал.
Я заставила себя дышать глубоко и ровно, дабы не набросится на этого гада с порога и не разбить ему нос. Скрестив руки и ноги, я с трепетом уставилась в дверной проем.
Наконец, послышался звук отворяющейся двери. Велор вошел в дом. Почему я решила, что он заглянет в кухню, а не отправится спать, я не знала. Чутье, полагаю. И оно меня не подвело.
Мужчина и впрямь, слегка пошатываясь, прошел мимо лестницы, ведущей наверх, и оказался прямо напротив меня. Похоже, брюнет был слегка нетрезв.
— Чего не спишь? — удивился он, подходя к холодильнику.
Зверь внутри встал на дыбы, меня захлестнула злость. Еще немного и она грозила перейти в неконтролируемую ярость.
— А ты не догадываешься? — сбивающимся от гнева голосом спросила я.
Брюнет усмехнулся и занялся выуживанием съестных припасов из холодильника. В нем что-то неуловимо изменилось, но я никак не могла понять что.
— Беспокоилась обо мне, полагаю?
Я поглубже вдохнула: «Лиза, нужно держать себя в руках!».
— Не угадал, — холодно процедила я.
Парень пожал плечами.
— Жаль, — отозвался он без единого намека на сожаление.
— Ах, тебе жаль, — встала я и угрожающе приблизилась к нему.
В нос мне ударил горьковатый запах парфюма, сигаретного дыма и алкоголя. Мужчина недоуменно замер с пакетом молока в руке.
— Ты что, с ума сошла? — заботливо, но с нотками сарказма спросил Велор.
— Послушай меня, ты, — сдерживать свой гнев я уже больше была не в состоянии. Зверь внутри одобрительно зарычал. — Я предупреждаю тебя в первый и последний раз! Пока мы связаны этой чертовой магией, все отношения с женщинами или с кем там еще угодно развлекаться твоей жалкой вампирской душонке — запрещены! Иначе, я тебе такое устрою… — ткнула я пальцем в его грудь. — Тебе понятно?
Велор сначала внимательно слушал, и казалось, он даже ошарашен. Но затем, как ни в чем не бывало, он открыл пакет и налил молока себе в стакан.
— И что ты сделаешь? — усевшись на стул, надменно спросил он, жуя бутерброд.
И тут я поняла, что в нем изменилось. От него исходил мощный поток энергии и силы.
«Похоже, кто-то неплохо подзаправился свежей девичьей кровью» — прищурилась я.
— Так, послушай еще раз… — устало прикрыла я глаза, намереваясь повторить угрозу, но Велор договорить мне не дал.
— Нет, это ты меня послушай, — и такая знакомая гаденькая высокомерная улыбочка зазмеилась по его губам. — Тебя совершенно не должно волновать, куда я хожу, с кем, а главное как я провожу свое свободное время. Это не твое… хм… дело.
У меня возникло стойкое ощущение, что вместо его «хм» должно стоять слово гораздо погрубее. От возмущения я разинула рот.
Разлука — верная проверка чувств. Пройти эту проверку, значит обрести истинную любовь. Но что если тот, кому я отдала свое пламя… изменился? Он не способен ни любить, ни сострадать. В его тёмной душе нет места для меня, а пожар былой любви обратился холодным пеплом, в котором едва ли теплится лишь искра минувших чувств. Но я здесь, рядом! И я верну моего Дракулу. Непременно верну! Вот только успеть бы… Иппор на грани войны. Мечи и щиты уже подняты. Грядет битва. Последняя битва. Битва за право стать богом.
Уснула на паре? Отчитал препод, и между вами проскочила искра? Да как бы не так! Я, Мария Вознесенская, студентка, писательница и по совместительству жертва преподавательского произвола, теперь вынуждена корпеть над дурацким доп. заданием. И даром, что препод юн и хорош собой. И что же, выслуживаться перед ним теперь? Да как бы не… Так, постойте-ка… Это он что ли посмел телепортировать меня к черту на кулички?
Душа — штука странная, многогранная… Ей под силу помнить даже то, что мы сами не помним. Однако на мою беду, а может, и на счастье, воспоминания, сокрытые глубоко внутри пеленой морока, вырвались на свободу. И теперь я готова ввязаться в чужую, опаснейшую игру, лишь бы только вновь быть рядом с тем, кого люблю. Ради этого я пожертвую всем, что имею! Вот только… решится ли Воин Ночи сделать шаг мне навстречу?
Все смешалось, Хаос, люди. Опасность следует по пятам. С каждым днем отличить добро от абсолютного зла все сложнее, а зарубить на корню так некстати возникшие чувства и вовсе кажется невозможным. Его глаза – бездна. Его душа – первородная тьма. По уму, улепетывать бы мне во все лопатки прочь. Но стук глупого сердца напрочь заглушает голос рассудка, и… Черт! Почему я все еще здесь и не в силах отвести от него взгляд?
"В истории трудно найти более загадочную героиню, чем Жанна д'Арк. Здесь все тайна и мистификация, переходящая порой в откровенную фальсификацию. Начиная с имени, которым при жизни никто ее не называл, до гибели на костре, которая оспаривается серьезными исследователями. Есть даже сомнения насчет ее пола. Не сомневаемся мы лишь в том, что Жанна Дева действительно существовала. Все остальное ложь и вранье на службе у высокой политики. Словом, пример исторического пиара". Так лихо и эффектно начинаются очень многие современные публикации об Орлеанской Деве, выходящие под громким наименованием — "исторические исследования".
Приняв мученическую смерть на Голгофе, Спаситель даровал новой вере жизнь вечную. Но труден и тернист был путь первых христиан, тысячами жизней заплатили они, прежде свет новой жизни воссиял во тьме. Целых три века их бросали на растерзание хищным животным, сжигали на кострах и отрубали головы только за одно слово во славу Христа.
Юмор и реальные истории из жизни. В публикации бережно сохранены особенности авторской орфографии, пунктуации и лексикона.
Размышления о тахионной природе воображения, протоколах дальней космической связи и различных, зачастую непредсказуемых формах, которые может принимать человеческое общение.
Книга включает в себя две монографии: «Христианство и социальный идеал (философия, право и социология индустриальной культуры)» и «Философия русской государственности», в которых излагаются основополагающие политические и правовые идеи западной культуры, а также противостоящие им основные начала православной политической мысли, как они раскрылись в истории нашего Отечества. Помимо этого, во второй части книги содержатся работы по церковной и политической публицистике, в которых раскрываются такие дискуссионные и актуальные темы, как имперская форма бытия государства, доктрина «Москва – Третий Рим» («Анти-Рим»), а также причины и следствия церковного раскола, возникшего между Константинопольской и Русской церквами в минувшие годы.
Небольшая пародия на жанр иронического детектива с элементами ненаучной фантастики. Поскольку полноценный роман я вряд ли потяну, то решил ограничиться небольшими вырезками. Как обычно жуткий бред:)