Связь без брака - [5]
День выздоровления я запомнил сам надолго, поскольку за нами пришёл мужчина, как оказалось учитель-воспитатель и отвёл пешком через весь посёлок из больницы снова в интернат. Рядом с вахтёром на входе дежурили незнакомые мне взрослые подростки, один из которых обрадовался при виде меня. Меня же это только заставило сжаться внутри, поскольку ничего хорошего это не предвещало. В комнате меня ждал матрас, комплект постельных принадлежностей и комплект серой советской школьной формы, с обязательным красным галстуком. Вскоре явился комендант, и я поставил в его потрёпанной книге крестик, напротив своей фамилии.
Поскольку сегодня был вторник, то в комнате кроме меня никого больше не было, все были в это время в другом корпусе, где находились школьные классы, так что детям по факту нужно было лишь выйти на улицу и попасть в другое здание.
Расстелив кровать, я спрятал нож, положив его на железный уголок кровати и затем укрыв сверху матрасом. Оглядевшись, я увидел, как аккуратно едва ли не по-военному заправлены соседние койки и попытался сделать так же. Получилось похоже, но пусть и не идеально, как у соседей.
Жрать хотелось так сильно, что живот только что не завывал, требуя наполнить его хоть чем-то, но как раз этого чего-то здесь просто не было. Никаких холодильников разумеется в комнатах не было, как и телевизоров, один такой я знал, стояв в специальной комнате, где по расписанию его смотрели старшие ребята. Малышня туда практически не попадала.
Несмотря на лежащую книгу на тумбочке у соседа и дикое желание занять мозг хоть чем-то, я помнил правила насчёт взятия чужих вещей, так что просто завалился на кровать, ожидая, когда наступит обеденное время.
— А тут я ему с ноги, на! — раздался весёлый голос, сбросивший с меня дрёму, и когда я открыл глаза, то с удивлением понял, что солнце за окном уже не так сильно светит, как это было, когда я только вернулся, и похоже я проспал достаточно долго чтобы вернулись мои соседи.
— О, а что тут покойник делает? — удивился Заяц, тыкая в меня пальцем и поворачиваясь к Пузу.
— Губа с Быком разберутся с ним сами, не кипишуй Заяц, — хмыкнул тот и швырнув ранец на кровать, следом плюхнулся туда сам. Кровать в ответ лишь жалобно заскрипела.
Больше со мной сегодня никто так и не заговорил, но зато на ужине никто и не взял ничего из моей пайки, дети и подростки от меня шарахались, словно от зачумлённого.
И ночью, когда я долго ждал прихода своих мучителей, стало ясно почему. Убивать меня конечно же не собирались, но сделать два перелома, они планировали. Всё что я успел сделать, достав нож, это полоснуть одному из них по животу, прежде чем раздавшийся вой раненого, перебили яростные крики его друзей и меня уже били всерьёз. Когда обе руки положили между стулом и кроватью, а затем один из подростков прыгнул на них, я помнил уже очень смутно.
История моего первого попадания в больницу повторилась практически полностью, единственное, участковый предупредил меня, что в этот раз он не будет составлять протокол о том, что я нанёс ножевое ранение другому подростку, поскольку я пока ещё не прохожу по возрасту под эту статью, но он гнусно ухмыляясь заверил, что года идут быстро и он просто подождёт. Так что несмотря на мои сломанные руки и полную неспособность ухаживать за собой, даже писюн мне из штанов теперь доставала дородная санитарка, держа его в утке, чтобы я смог пописать. Хорошо ещё по большому мне удавалось ходить частично самому, правда попу вытирать опять же приходилось с её помощью, потому что мне прописали такую диету в столовой больнице, что стул всегда был очень жидким. Долгие два месяца, пока переломы срастались, затем снимали спицы и швы, я пребывал в тяжёлых раздумьях. Ситуация оказалась не та из которой можно было спокойно выйти, поэтому я решился на побег, чтобы попасть домой и рассказать маме Ивана, что со мной тут творят. И хотя он говорил, что та плевать хотела на сына, появляясь в интернате сначала раз год, а потом, когда её нового мужа перевели-таки обратно ближе к Москве, она и вовсе растворилась на просторах большой страны. Больше Иван её в детстве никогда не видел. Только позже, уже в зрелом возрасте, отсидев семь лет за грабёж, он подался в столицу и там случайно увидел её, выходящей из ЦУМа с покупками, вместе с двумя детьми, в сопровождении статного генерала. Иван рассказывал, что его тогда обуяла такая злость на неё, что он в тот же вечер напился и зарезал по пьянке кого-то из собутыльников, уехав в тюрьму сразу на десять лет за убийство.
Детское крыло было изолировано от всей остальной больницы, где находились взрослые, а наших палат, где находились только интернатовские было две, одна для мальчиков, вторая для девочек и несмотря на строгий контроль, чтобы мы не пересекались, особенно после отбоя, всё же часть отважных выбиралась по ночам, мазать девок зубным порошком, весь день до этого пролежавшим на батарее в полужидком состоянии. Если вылазка была успешной, то утром мы об этом сразу узнавали от взбешённой старшей медицинской сестры, которая материла нас, несмотря на то, что мы были детьми и подростками. Она угрожала и выспрашивала, кто это сделал, но молчали все. Только когда она уходила, по всей палате раздавался заливистый детский смех, и парни рассказывали о своих ночных подвигах.
Жизнь пошла под откос, когда ты, пойманный на взятке, попадаешь в тюрьму. Жена от тебя уходит, родственники отвернулись, деньги закончились и отныне все твои друзья и собутыльники, такие же, как и ты, бывшие сидельцы. На что ты готов, чтобы изменить свою жизнь, начав её заново? Готов врать? Убивать? Или же лучше стать знаменитым спортсменом? Тем, кому покорятся Олимпийские вершины. Выбор – перед тобой, как и новая жизнь.
Жизнь пошла под откос, когда ты, пойманный на взятке, попадаешь в тюрьму. Жена от тебя уходит, родственники отвернулись, деньги закончились и отныне все твои друзья и собутыльники, такие же, как и ты, бывшие сидельцы. На что ты готов, чтобы изменить свою жизнь, начав её заново? Готов врать? Убивать? Или же лучше стать знаменитым спортсменом? Тем, кому покорятся Олимпийские вершины. Выбор — перед тобой, как и новая жизнь.
Оперативного сотрудника Хронопатруля Виктора Нечаева ошибочно приговорили к смертной казни. Если бы не напарница Наташа Ростова, его жизнь так бы и закончилась, но… Теперь он в теле годовалого малыша знатной венецианской семьи двенадцатого века, и сама судьба предлагает ему выбор: либо начать жизнь с нуля, забыв о прошлом, либо восстановить справедливость в своём настоящем времени.
Оперативного сотрудника Хронопатруля Виктора Нечаева ошибочно приговорили к смертной казни. Если бы не напарница Наташа Ростова, его жизнь так бы и закончилась, но… Теперь он в теле ребёнка в знатной венецианской семье двенадцатого века, и сама судьба предлагает ему выбор: либо начать жизнь с нуля, забыв о прошлом, либо восстановить справедливость в своём настоящем времени.
Жизнь в прошлом, оказалась непростым делом. Пришлось подчиняться законам сурового и непростого времени, принимать решения, влияющие на судьбы тысяч людей. Но выдержав бремя известности и накопив небольшой капитал, взгляд Виктора устремился на Восток, туда, где царила монополия арабских и китайских купцов. Мускатный орех, гвоздика, ваниль, перец — все эти невероятно ценные специи, манили его в дорогу, суля незабываемые приключения, огромные прибыли и новые, непростые решения. А ведь вскоре ожидаются ещё и события, грозящие перевернуть весь привычный уклад европейской жизни и политики — четвёртый Крестовый поход и падение Константинополя.
Оперативного сотрудника Хронопатруля Виктора Нечаева ошибочно приговорили к смертной казни. Если бы не напарница Наташа Ростова, его жизнь так бы и закончилась, но… Теперь он в теле ребенка в знатной венецианской семье двенадцатого века, и сама судьба предлагает ему выбор: либо начать жизнь с нуля, забыв о прошлом, либо восстановить справедливость в своем настоящем времени.
Писатель-фантаст Михаил Евгеньев видел сны о жизни чародея Костóнтиса. В один из дней маг оказался в другом мире, а сам Михаил вынужден был принять управление телом на себя. С тех пор его звали Мих-Костóнтис. Вселенец в попаданце оказался на иной планете, где люди до сих пор воевали холодным оружием. Тут имелись порталы, через которые иногда приходили демоны. Для того чтобы выжить в непростых условиях, Михаилу пришлось вспомнить то, чему его учил постановщик трюков каскадеров и не только он…
Замыслы Великой Вселенной неисповедимы. Сбросив с мостика в пещерный провал, она без устали посылает меня в разнообразные миры не то в роли миротворца, не то разрушителя планов, которые идут вразрез с её невероятными задумками. Мои планы тоже рушатся. Хотела отсидеться у дедушки в Учебке, ан нет. «Труба трубит», и я вновь шагаю в портал, который приведёт меня в незнакомый мир, к встречам и старым друзьям.
История Хенга, сотника Ханьской империи эпохи Древнего мира, начавшего жизненный путь крестьянином. Хенг не подозревает о своих скрытых способностях, но однажды становится одним из участников большой Игры под названием «Останется только один». Но не всё просто и очевидно. Обычный житель Древнего мира поверил бы в стандартную байку для новых Игроков, но не двуживущий — редкий участник Игры. Он докапывается до правды и не собирается играть по правилам Игры, но на его мнение всем фиолетово…
Два друга Станислав Грохотов и Алексей Краснов решили исследовать один из коридоров калининградского форта номер три, известного так же под именем «Король Фридрих 3» и оказались попаданцами в Кенигсберг 1914 года. Что же им делать? Конечно же попытаться предотвратить революцию. И для этого создан отряд под очень говорящим названием «Белая стрела».
Жизнь и новые приключения старых и совсем новых героев в мире меча и магии. ВНИМАНИЕ: присутствует нецензурная речь и сцены категории 18 +.
Он был обычным японским школьником… австралийским студентом. Сдал экзамены, готовился получить диплом, сделать предложение любимой девушке и начать долгие и мучительные поиски работы, но в какой-то момент что-то пошло не так. И снова — могущественные империи и древние дворянские роды, владеющие силой, что сродни с магией, только сейчас уже не до балов и вальсов. А он — один. И он даже не князь.