Святыня - [9]

Большой проблемой явилось то, что после брака остался ребенок — сын по имени Бен. Во многом из-за него Сью пришлось переехать на южное побережье: родители ее жили в Хове, являющемся половиной (некоторые говорили: лучшей половиной) Брайтона, и они согласились участвовать в воспитании внука. Большую часть времени Бен проводил со своими дедушкой и бабушкой, но Сью старалась, чтобы каждый день все собирались вместе, и почти каждые выходные забирала мальчика к себе. Фенн знал, что Сью хотелось всегда держать сына при себе, но ей приходилось зарабатывать на жизнь (ее неистовое стремление к независимости означало отказ от любой поддержки, даже ради Бена, со стороны бывшего мужа; половина денег от продажи дома в Ислингтоне[7] — вот все, что она от него потребовала). Сью удалось найти работу на брайтонском радио, и вскоре она уже вела свою передачу. Но это отнимало много времени, и приходилось все меньше и меньше видеться с Беном, что беспокоило ее. И слишком часто она виделась с Фенном, что беспокоило почти так же. Ей не хотелось связываться еще с одним мужчиной; случайные знакомства — вот все, что Сью позволяла себе; это требовалось только в редких случаях, когда слабому телу необходимо было прижаться к чему-то большему, чем подушка. Однако после встречи с Фенном эти случаи участились.

Он убеждал ее отказаться от своей квартиры и переехать к нему. Казалось смешно иметь такие тесные отношения и жить далеко друг от друга (точнее говоря, в трех кварталах). Но Сью противилась и так; и не согласилась: она поклялась больше никогда не попадать в полную зависимость от кого-то. Никогда. Иногда, втайне, Фенн чувствовал облегчение, поскольку это давало независимость и ему. Иногда он ощущал вину (сделка казалась ему чересчур выгодной), но когда звал Сью, она всегда убеждала его, что ответственность лежит не на нем и что это она получает наибольшую выгоду. Мужчина, на которого можно положиться в трудную минуту, способный утешить ее ночью, когда так одиноко; друг, с которым можно развлечься, когда все в порядке. Плечо, на котором можно выплакаться, любовник, за которым можно подсматривать, бумажник, на который можно рассчитывать. И одиночество, когда оно очень нужно. Чего еще может желать женщина? «Многого», — думал Фенн, но не собирался понуждать ее.

Сью вернулась и с выражением легкого неодобрения на лице протянула ему густой красный коктейль. Он отхлебнул и зажмурился: Сью велела бармену не жалеть перца. Фенн заметил, что она еле удерживается, чтобы не фыркнуть.

— Что ты сегодня делаешь, Вудстайн?[8] — спросила Сью. — Я думала, ты не сползешь с кровати после поздней работы.

— Прошлой ночью я натолкнулся на отличную историю. Точнее, это она на меня наткнулась. Я думал, она попадет в этот выпуск, но у Аятоллы оказалось иное мнение.

— Эйткину не понравилось?

Фенн с усмешкой покачал головой.

— Не понравилось? Он просто не поверил.

— Попробуй рассказать мне. Я знаю, ты врешь, только когда видишь в этом какую-то выгоду для себя.

Он вкратце рассказал, что случилось накануне ночью, и Сью улыбнулась. По мере рассказа в ее глазах постепенно разгорался интерес. В одном месте, когда Фенн описывал, как он обнаружил девочку, стоявшую на коленях в чистом поле, Сью поежилась, словно спины ее коснулись холодные пальцы. Он продолжал рассказывать про священника, про врача, потом про прибытие встревоженных родителей.

— Сколько лет было той девочке? — спросила Сью.

— Священник сказал, что одиннадцать. Но мне она показалась младше.

— И она просто смотрела на дерево?

— Она просто смотрела в ту сторону. У меня сложилось впечатление, что она смотрела на что-то другое.

— Что-то другое?

— Да, это трудно объяснить. Она улыбалась, понимаешь, как будто что-то вызывало в ней радость. Просто восторг. Как будто перед ней было какое-то видение.

— Ой, Джерри…

— Нет, именно так! Именно так это выглядело. Девочка видела что-то.

— Ей приснилось, Джерри. Не надо преувеличивать.

— Тогда как ты объяснишь то, что она сказала?

— Может быть, и тебе померещилось.

— Ах, Сью… Я ведь серьезно говорю.

Она рассмеялась и взяла его за локоть.

— Извини, дорогой, но ты сходишь с ума, когда думаешь, что раскопал хорошую историю.

Он хмыкнул.

— Может быть, ты права. Может быть, эта часть мне померещилась. Но странно: у меня сложилось впечатление, что это случилось уже не в первый раз. Когда пришли ее родители, я услышал, как ее мать что-то бормочет, будто Алиса — так звать девочку — уже уходила раньше на то же самое место. Священник кивнул, но его глаза словно предостерегали женщину не говорить лишнего при мне. Как будто от меня что-то скрывали.

— Он знал, что ты репортер?

Фенн покачал головой.

— Он не спросил, я и не сказал. — Он задумчиво отхлебнул свой перченый коктейль. — Но все равно он хотел от меня избавиться. Не мог дождаться моего ухода, когда появились отец и мать. Я притворился более потрясенным, чем был на самом деле, и он дал мне немного прийти в себя. Потом, прямо перед тем, как родители забрали Алису, он проделал с ней какой-то ритуал. Пробормотал что-то и осенил крестным знамением.

— Благословил ее?