Святыни и древности Турции - [5]

Впрочем, к XI веку Миры все равно пришли в упадок; остаток населения города постановил переселиться в более безопасное место в 13 стадиях (3 км) от старых Мир. Мощи святителя остались в разоренном городе под присмотром нескольких монахов. Легенда (несомненно, позднего происхождения, созданная в объяснение всего происшедшего) рассказывает, что чудесным образом св. Николай явился кому-то из обитателей Мир и наказал жителям вернуться; они не исполнили его наказ, и тогда он сказал: «Тогда я от вас уйду». Мирян не вразумило и это. Тогда, как свидетельствует многочисленная житийная литература, святитель явился священнику города Бари в Италии и сказал: «Иди и скажи людям и всему собору церковному, чтобы отправились в Миры, город Ликийский, да возьмут оттуда мои мощи и, принеся сюда, положат в этом городе Бари, ибо не могу там пребывать на месте пустом; так изволилось Господу Богу моему». Итальянцы в итоге спешно и тайно подготовили целую морскую экспедицию и исполнили волю чудотворца: его мощи были перевезены из Мир Ликийских в Бари 9 мая 1087 года, где они покоятся и доныне.

Однако источники приводят ряд фактов, согласно которым перенесение мощей можно охарактеризовать и другим словом: похищение. Тайна экспедиции, соревнование с венецианцами, угроза убить охранявших мощи греческих монахов, наконец, сам саркофаг, некогда вмешавший честное тело святителя, имеет явные следы спешного и насильственного вскрытия: в частности, доподлинно известно то, что проникшие в церковь итальянцы не смогли открыть крышку каменного саркофага – настолько она была тяжела, и тогда они варварским способом просто пробили его стенки и через них извлекли мощи св. Николая: все это свидетельствует о многом; кроме того, в спешке похитители потеряли часть мощей, что вряд ли было бы возможно при более спокойных обстоятельствах; эти частицы были заботливо собраны воистину осиротевшими жителями Мир, слишком поздно осознавшими, какого духовного сокровища они лишились, сложены в ларец, и теперь он хранится в историко-археологическом музее Анталии. Так в церкви, где служил св. Николай и где он был погребен, не осталось ни частицы его мощей. Греческая церковь считает это событие прошедших веков ограблением, и поэтому праздник перенесения мощей из Мир в Бари не отмечает (таково широко распространенное мнение, хотя встречаются и опровержения); вместо этого греки празднуют 11 августа день рождения святителя. Не так давно этот праздник стал отмечаться и в Русской православной церкви, хотя официально в календаре еще не закреплен. Стало как-то считаться, что ранее этот праздник отмечался Русской церковью до раскола. Вопрос сложный; автор проверил – по крайней мере, в старообрядческом Часослове издания Супрясльского монастыря за 1772 г. этот праздник под 29 июля старого стиля назван вовсе не рождеством святителя, но «Принесением иконы Николы Чюдотворца, иже от Вятки». Так что когда напутали – сейчас или уже под 1772 г., – неизвестно.

Перед тем как продолжить рассказ о современном состоянии Мир, нельзя не вспомнить, что этот город был посещен одним из первоверховных апостолов – Павлом. По отправлении его в свое четвертое миссионерское путешествие первой остановкой на пути стали именно Миры: «И, переплывши море против Киликии и Памфилии, прибыли в Миры Ликийские. Там сотник нашел Александрийский корабль, плывущий в Италию, и посадил нас на него», – пишет св. Лука в Деяниях апостольских (Деян. 27: 5–6). Пристань Андриак, откуда отплывал Павел, ныне разрушена, но отдельные фрагменты римских построек еще видны, и в их числе – гранариум (зернохранилище) и монументальный фонтан, плотно населенный лягушками и водяными черепахами. Город Миры, да и Ликия вообще, осияны славой беспримерного подвига многих мучеников. А.В. Бугаевский и архимандрит Владимир (Зорин) пишут: «В день памяти святителя Николая у его мощей в Мирах святитель Андрей, архиепископ Критский (родился около 660 г., умер 4 июля 740 г.) произнес проповедь в виде похвального слова (энкомий). В ней святитель Андрей сравнивает подвиг архиепископа Мирликийского Николая с подвигом мучеников Крискента, Диоскорида и Никокла (гл. 9). Крискент пострадал в Мирах в 258–259 гг. при императорах Валериане и Галлиене. Его память 13/26 апреля. Диоскорид – память 13/26 октября, и Фемистокл (или, согласно святителю Андрею Критскому, – Никокл) – память 21 декабря/3 января, пострадали в Мирах в 250–251 гг. при императоре Декии. Сохранилась память еще о нескольких ликийских мучениках: Мефодий, епископ Олимпийский (он же Патарский. – Е.С.), церковный писатель, пострадал в Халкиде в 311–312 гг.; Аффиан из Гаги (рядом с Олимпом) – в Палестине; Лев и Иулиана – 24 июля/6 августа – при Диоклетиане; Парегорий и Лев – в Патаре (память 18 февраля/3 марта) в 178 или 258–259 гг.».

Исследование, проведенное итальянскими учеными под руководством профессора Луиджи Мартино, мощей святителя в Бари в 1953–1957 гг., твердо установило, что св. Николай перенес жестокие пытки и долгое заточение (подтвердив свидетельство византийского агиографа Симеона Метафраста) в гонение Диоклетиана и Галерия, начавшееся в 305 г. Поскольку оно еще не раз будет помянуто на страницах этой книги, приведем бесценное свидетельство очевидца – епископа Евсевия Кесарийского (известного, как «отец церковной истории»), оставленное им в его «Церковной истории»: «Своими глазами видели мы, как молитвенные дома рушили от верха и до самого основания, а Божественные святые книги посередине площади предавали огню; как церковные пастыри постыдно прятались то здесь, то там, как их грубо хватали и как над ними издевались враги… То, что затем произошло, превосходит всякое описание: повсюду попали в заключение тысячные толпы; тюрьмы, построенные издавна для убийц и разрывателей могил, были теперь полны епископов, священников, диаконов, чтецов и заклинателей; места для осужденных за преступление не оставалось… Мы знаем, кто прославился в Палестине, знаем, кто в Тире Финикийском. Кто не будет потрясен, видя, как эти воистину изумительные борцы за веру стойко переносили длительное бичевание и сразу же после него состязание с кровожадными зверями! С изумительной выдержкой встречали эти благородные люди нападение любого зверя: леопарда, медведя той или иной породы, дикого кабана, быка, разъяренных от прижигания каленым железом. Мы и сами присутствовали при этом и видели… Можно было бы удивляться и тем, кто был замучен у себя на родине. Здесь тысячи людей – мужчин, женщин, детей, – презрев эту временную жизнь, вытерпели за учение Спасителя нашего смерть различного рода: одних после “когтей”, дыбы, жестокого бичевания и множества разнообразных пыток, о которых и слушать страшно, предавали огню; других топили в море; иные мужественно подставляли свои головы под мечи палачей; некоторые умирали в пытках; иных уморили голодом, других распинали – или как обычно распинают преступников, или более жестоким способом, пригвождая головой вниз и оставляя в живых, пока они не погибали от голода на самом кресте. Пытки и страдания, которые вынесли мученики в Фиваиде, превосходят всякое описание. Их терзали “когтями” и раковинами, пока они не расставались с жизнью; женщин, привязав за одну ногу, поднимали с помощью каких-то орудий в воздух головой вниз, совершенно обнаженных, ничем не прикрытых, – зрелище для всех глядевших и позорнейшее, и по своей жестокости бесчеловечнейшее. Других привязывали к веткам деревьев: с помощью каких-то приспособлений две самые крепкие ветки притягивали одну к другой, привязывали к каждой ногу мученика; затем ветки отпускали, они принимали свое естественное положение, и человек был раздираем пополам. Все это творилось не несколько дней, не в течение короткого времени, а длилось долгие-долгие годы… Мы находились в тех местах и видели, как в один день разом гибло множество людей: у одних рубили головы, других жгли на костре; мечи, которыми убивали, тупились, железо ломалось; уставали сами палачи, сменявшие друг друга… Маленький фригийский городок, населенный христианами, окружили солдаты и сожгли его дотла вместе с детьми и женщинами, взывавшими к Богу Вседержителю, сожгли потому, что все жители города: сам градоправитель, военачальник с прочими магистратами и весь народ – исповедали себя христианами и не послушались приказа поклониться кумирам… Зачем…описывать многоразличные мучения дивных мучеников? Одних, как в Аравии, зарубили секирами; другим, как в Каппадокии, ломали ноги; иногда подвешивали головой вниз и разводили под ними слабый огонь: люди задыхались в дыму, поднимавшемся от горячих сучьев, как случилось в Месопотамии; а иногда, как в Александрии, им отрезали носы, уши, руки и уродовали другие члены и части тела. Вспоминать ли антиохийских мучеников, которых поджаривали на раскаленных решетках с расчетом не сразу их умертвить, а подольше мучить; другие предпочитали положить в огонь правую руку, чем прикоснуться к мерзкой жертве. Некоторые, избегая испытания и не дожидаясь, пока их схватят враги, бросались вниз с высоты дома; в сравнении с жестокостью безбожников такая смерть казалась счастливым жребием… Страшно слушать, что терпели мученики в Понте: им загоняли под ногти на руках острые тростники и прокалывали насквозь пальцы; расплавив свинец, поливали этим кипящим металлом спину, обжигая нежные части тела… Невозможно пересчитать людей, у которых, вопреки всякому здравому смыслу, выбивали мечом правый глаз, а затем прижигали глазницу, и у которых левая нога от прижиганий суставов переставала действовать. После этого их отправляли в провинцию на медные рудники – не столько для работы, конечно, сколько для изнурения и мучения. Кроме всех этих мучеников, были и еще погибшие в других подвигах. Невозможно их перечислить; мужество их превосходит всякое описание. В таких-то состязаниях просияли по всей вселенной преподобные Христовы мученики, всюду, естественно, поражавшие тех, кто видел их мужество. В них проявлена была воистину Божественная неизреченная сила Спасителя нашего. Назвать каждого по имени было бы долго, вернее, невозможно».