Святой язычник - [43]

Владимир вышел на паперть, окинул ясным взором замершую площадь и провозгласил:

– Слава Господу!

Не мудрено, что в тот же день крестилась почти вся дружина. До позднего вечера во всех храмах Херсонеса читались крещенские молитвы, курился ладан и произносились при троекратном погружении в воду заветные слова:

– Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.

Забота третья. Исповедь

…не здоровые имеют нужду во враче, но больные…

Евангелие от Матфея, 9, 12

Сразу после крещения Владимир отправился к Анне.

– Вот я и крестился. Теперь можно и свадьбу сыграть.

– А покаяние? – с улыбкой спросила принцесса.

– Смеешься?

– Нисколько.

– Зачем мне каяться?

– Чтобы не надевать чистые одежды на грязное тело.

Великий князь помрачнел:

– Я бы с радостью…

– В чем же дело?

– Во всем белом свете не хватит воды, чтобы смыть мои грехи.

– Бог милостив. Как мать и отец прощают детей своих, так и Христос отпускает грехи наши.

Владимир порывисто вскочил.

– Христос, может, и отпустит, да только я никогда их себе не прощу.

– Если ты раскаиваешься, то скажи об этом Спасителю.

– А что толку? Брата не воскресить.

Анна нежно взяла Владимира за руку и усадила рядом с собой.

– Василий, – назвала она его христианским именем, – узрел ли ты Бога истинного?

– Да, – не раздумывая, ответил Великий князь.

– Хочешь ли ты прилепиться к Нему всей душой?

– Да.

– Можно ли прилепиться к Нему, не очистив душу от грехов и злых помыслов?

– Да разве это возможно?! – воскликнул Великий князь. – Разве возможно так очистить душу, чтобы не осквернила она тот свет лучезарный, который воссиял в церкви?

– Тогда не узрел бы ты свет фаворский.

Владимир с изумлением уставился на Анну.

– Неужто? – спросил он тихо. – Неужто Христос дает мне надежду на спасение?

– Иисус сам сказал: «Я пришел спасать не праведников, а грешников».

Она ласково прикоснулась ладонью к щеке Владимира, провела пальцами по бровям, словно пытаясь унять огонь, бушующий в его глазах.

– Так и ты прояви свою волю. Сделай шаг навстречу Спасителю.

– Тут одним шагом не обойтись, – усмехнулся Владимир, – Тут и тьмы тьмущей шагов не хватит. Тут всю жизнь будешь шагать – не дойдешь.

– Дорогу осилит идущий. Лучше идти к Нему, чем грешить.

– Думаешь, если покаюсь, то и грешить больше не буду?

– Ежели не захочешь, то и не будешь.

Владимир вдруг разрыдался и, обхватив голову руками и глотая слезы, выдавил:

– Как у тебя все просто получается. Как по мановению волшебной палочки. А ежели я сегодня покаюсь, а завтра опять согрешу?

– Как же ты согрешишь против воли своей? – удивилась Анна.

– В гневе или по слабости.

– Не даст Бог проявить тебе ни того ни другого, ибо покаянием приблизишься ты к Нему настолько, что сможет защитить Он тебя от сих напастей.

– Откуда знаешь? – недоверчиво спросил Владимир.

– По себе, – ответила Анна, и Великий князь поверил.

– А ежели с умыслом? – подумав, спросил Владимир. – Ежели согрешу и побегу каяться? Мол, все равно простит.

– Нет тогда никакого покаяния, – ответила Анна, – ибо не сделала душа шаг навстречу, не приблизилась к свету лучезарному.

– Видно, слаба моя вера, – вздохнул Владимир, – раз не хочу я раскаяния, не хочу прощения. Не хочу исповедоваться ни Михаилу, ни другому священнику.

Анна присела подле Великого князя и тихо вымолвила:

– Ну и не надо. И я не без греха. Будем вместе нести наш крест.

Владимир еще пару раз всхлипнул, вытер слезы и ясным взором посмотрел Анне в глаза:

– Я смогу исповедаться только одному человеку.

– Кому?

– Тебе.

– Мне?

– Да, только тебе. Я знаю: ты меня не просто разлюбишь, ты меня возненавидишь, ты меня станешь презирать. Именно поэтому это и будет настоящим покаянием.

– Ты сошел с ума! – в ужасе воскликнула Анна и закрыла лицо руками.

– Ты готова меня выслушать?

– Нет, да… – заметалась Анна, но неожиданно успокоилась: – Готова.

Великий князь подошел к иконе Богородицы и стал на колени. Свет от лампады мягко падал на Младенца, на лик Божьей Матери. Анна стала слева от Владимира, склонила голову, сложила руки на груди и приготовилась слушать.

Исповедующийся долго не мог произнести ни слова. Губы судорожно дрожали, пытаясь выдавить грех, но тот упорно не хотел покидать плоть.

Наконец Великий князь что-то невнятно пробормотал. Принцесса ничего не разобрала, но следующая фраза прозвучала более отчетливо. Владимир неотрывно и отрешенно смотрел на икону и говорил, говорил, говорил. Казалось, теперь его невозможно было остановить. Казалось, не было на свете греха, не совершенного Великим князем.

Анна украдкой вытирала слезы. Ее охватила слабость. Чтобы не упасть, она положила руку на голову Владимира. А тот продолжал извлекать из себя грехи, и, казалось, не будет им конца.

Но вот Великий князь умолк. Наступила гнетущая тишина. Лишь чуть слышно потрескивало пламя лампады. Казалось, в этом огне, как щепки, сгорают изреченные грехи.

– Аминь, – сказала Анна.

Они сели рядом и долго молчали.

– Ну что? – робко спросил Владимир.

– Ты о чем?

– Ты меня возненавидела?

Принцесса не ответила, но взяла Великого князя за руку, подвела к иконе и опустилась на колени.

– Что с тобой?

– Я тоже хочу исповедаться.

– Ты? – удивился Владимир. – Разве могут быть грехи у ангела?