Святой язычник - [41]

– Откуда ты знаешь про геенну огненную?

– Да уж просветили меня ваши пресвитеры. По писаному у них все гладко выходит, только ты – единственная, кто живет по заповедям Христа.

– Так ты меня испытывал?! – ужаснулась Анна.

– Ну что ты, – улыбнулся Владимир, – я люблю тебя больше всего на свете и не могу даже помыслить, чтобы ты горела в геенне огненной. А заодно и себя хочу спасти: креститься буду. Хочу идти за Спасителем.

Анна обняла Владимира и нежно поцеловала.

– Не искушай, – облизнулся Владимир, – а то не заметишь, как в постели окажешься.

– Все, не буду, – улыбнулась принцесса.

– Эх, хоть слепым становись, чтобы не соблазняться твоей красотой, – посетовал Великий князь. – Ладно, пойду храм возводить. Очень уж не терпится… с тобой обвенчаться.

С этими словами он нахлобучил шапку и был таков. Анна и слова не успела сказать.

Забота вторая. Крещение

Узрел я истинного Бога!

Святой князь Владимир

Из императорского дворца, в котором остановилась принцесса, Владимир выбежал на главную площадь Херсонеса. Слева от дворца был разбит шатер Великого князя, а справа находился храм Пресвятой Богородицы. Посередине площади высился земляной холм. Во время осады города русы пытались возвести насыпь у крепостной стены, но защитники, сделав подкоп, по ночам выкрадывали землю из насыпи и таскали на площадь. Днем насыпь росла, а к утру оседала.

Теперь на площади день и ночь кипела работа. На холме возводился храм Иоанна Предтечи, в котором собирался креститься Владимир. Поэтому и торопились со строительством. Анна прибыла, а церковь еще не готова.

Дядька Добрыня и гридень Громыхало, ожидавшие князя, подошли к нему.

– Ну что? От ворот поворот? – насмешливо спросил дядька.

Владимир гневно метнул взгляд в его сторону.

– Это тебе не своих баб щупать! – рассмеялся Громыхало. – Принцессу объездить – не скакуна усмирить.

Великий князь словно не слышал. Приложив десницу к глазам, так как приходилось смотреть против заходящего солнца, оглядывал стройку.

– Когда закончат? – спросил он Добрыню.

– За возведение местный грек отвечает. Феофаном кличут.

– Сюда его!

Феофана долго искать не пришлось: он суетился неподалеку, во все вникая и отдавая распоряжения. На вопрос Владимира скромно ответил:

– На все воля Божья.

– А что в твоей власти? – скрипнул зубами Великий князь.

– Я стремлюсь исполнить волю Всевышнего.

– А мою волю?

– Когда язычник велит Божий храм возводить, то разве не глаголет он волю Господа?

– Во как повернул! – восхищенно воскликнул Добрыня. – Вот у кого премудростям учиться. Теперь выходит, что ты, князь, за сроки и отвечаешь, раз глаголешь волю Божию.

– Отпусти его, – посоветовал Громыхало, указывая на грека. – Я за ним наблюдал: он свое дело знает. А мы только мешаем.

Владимир в знак согласия махнул рукой и вновь стал рассматривать строящийся храм.

– Смотри, солнечных зайчиков нахватаешь, – предупредил Добрыня.

– Да, еще долго, – вздохнул Великий князь, оставив без ответа предупреждение дядьки, – даже стены не готовы. А к куполам и не приступали.

Вдруг Владимир стал тереть глаза.

– Что такое? – тревожно спросил Добрыня.

– Накаркал, я ничего не вижу.

– Это от зайчиков, – сказал Громыхало, – сейчас пройдет.

Не прошло. Владимира отвели в шатер и послали за знахарем. Тот до вечера суетился вокруг больного. Чего только не перепробовал: и настои, и отвары, и заговоры, и заклинания, и пляски – все напрасно. Не помог и местный лекарь-еврей. А весть о недуге Великого князя стремительно разлетелась по городу и достигла покоев принцессы Анны. Она немедля послала к Владимиру своего придворного лекаря – грека. Тот явился лишь к утру и беспомощно развел руками:

– Ничего не пойму: глаза в порядке, а ничего не видят.

Анна выслушала лекаря в присутствии лучшей подруги Анастасии и пресвитера Михаила, прибывших с ней из Константинополя.

– Я к нему, – заволновалась принцесса.

– Подожди, – остановил ее Михаил. – Ни по греческим, ни по славянским обычаям невесте не принято до свадьбы навещать жениха.

– Он же болен!

– Думается мне, что Великий князь болен душою, а не телом, – предположила Анастасия, уже посвященная во все подробности первой встречи принцессы и Владимира.

– Почему? – обратилась к ней Анна.

– Болезнь тела от лекаря не скрыть.

– И что ты предлагаешь?

– Посоветовать Великому князю креститься. Тогда и снизойдет на него благодать Божия.

– Воистину снизойдет! – подхватил Михаил.

– Да! Да! – порывисто встрепенулась принцесса. – Надо срочно сообщить Владимиру.

– И сделать это лучше отцу Михаилу, – остановила ее патрикия.

– Я с радостью, – выразил готовность пресвитер.

– Вы знаете, что ему сказать? – обратилась Анна к священнику.

– Всевышний вложит в мои уста нужные слова.

Несмотря на ранний час, визит Михаила к Владимиру начался пышно и торжественно. Пресвитера сопровождала целая свита священников и придворных. Они едва вместились в огромный княжеский шатер. Снаружи тревожно толпилась дружина. Владимир встал с ложа. С непокрытой головой, босиком, в нижнем белом белье до пят. Он приказал принести одежду, но Михаил остановил слугу:

– Ничего не надо. Мы ненадолго.

«Ненадолго» вылилось в пышную приветственную церемонию, торжественное богослужение с песнопениями, молитвами и небольшим крестным ходом. На площади собрались не только дружина и рать, но и почти все жители Херсонеса. Дружинники не спешили принимать новую веру. Крещение Владимира могло внести раскол в ряды и гридней, и отроков, и пасынков. Перед походами волхвы проводили обряды жертвоприношения и гадания, а после побед устраивались пышные тризны. Если Владимир крестится, то как проводить древние обряды? Они просто немыслимы без участия Великого князя. Отдельной группой стояли волхвы, кудесники, вещуны, заклинатели… Все с нескрываемой тревогой наблюдали за происходящим.