Святой и грешница - [88]

Элизабет тяжело вздохнула.

— Да, господин советник, я понимаю ваши отцовские чувства. Желаю вам и вашей семье всего хорошего и Господнего благословения.

Элизабет вышла на темную улицу и пошла по направлению к собору.

Часы собора пробили одиннадцать часов. Элизабет сидела на ступеньках перед воротами, на которых днем толпились торговцы, чтобы продать посетителям и паломникам изображения святых, свечи и прочие священные атрибуты. Стражники уже дважды проходили по Домштрассе, но никто не подошел, чтобы ее прогнать. Элизабет съела кусок хлеба и яблоко, остальное решила оставить на следующий день, о котором она не знала, что он ей принесет. Накинув на плечи одеяло советника, она сидела на ступеньках и ждала. Чего? Она не знала. Она ждала утра или того, что что-то могло произойти. Несколько раз она пыталась молиться, но не знала, к кому с такой просьбой обращаться. А в чем заключалась ее просьба? В конце концов она попросила Богородицу, чтобы все было хорошо.

Часы на башне пробили полночь. Шаги приближались. Вот теперь стражники заметили ее и сейчас прогонят. Или бросят в камеру? Может, она сможет там поспать, она уже была рада даже башне.

Элизабет подняла глаза и увидела ноги — мужчина остановился прямо перед ней.

— Ты не объяснишь мне, что здесь делаешь? — присаживаясь рядом, спросил мейстер Тюрнер, будто ничего особенного не было в том, что он встретил ее здесь посреди ночи.

— Разве мадам ничего вам не сказала? Она прогнала меня… нет, она меня отпустила! Не знаю, есть ли разница.

— Ах вот оно что! — произнес палач и выслушал всю историю. — И что дальше? Ты не можешь жить на ступеньках собора.

Она слегка улыбнулась.

— Это вы мне скажите! Я не знаю, что делать. Мадам посоветовала мне покинуть Вюрцбург и уйти как можно дальше, но странствия в одиночку пугают меня.

— Это не место для тебя, — рассерженно заговорил палач. — Я поговорю с Эльзой, ведь это на нее не похоже. Интересно, что на нее нашло!

— Спросите ее, все это так странно. Я не знаю, на что мне надеяться. Разве я не мечтала освободиться от оков борделя? А теперь все еще хуже, и я должна мечтать вернуться туда.

Палач поднял брови и удивленно на нее посмотрел.

— Ты должна?

Элизабет кивнула.

— Да, возможно, у Бога другие планы относительно меня и моей жизни. Может, это он склонил мадам к такому решению.

— Я еще никогда не слышал, чтобы Бог вмешивался в дела маленьких людей, чтобы улучшить их судьбу, — фыркнул палач. — Но если ты считаешь, что ты особенная, то можешь в это верить.

— Какая польза от этой веры, если я не знаю, что делать дальше?

— Хорошо, я скажу тебе. — Палач поднялся. — Ты пойдешь со мной и переночуешь в нашем амбаре. А завтра я поговорю с Эльзой.

Элизабет поднялась, выпрямляя замерзшие конечности.

— Спасибо!

— Не стоит, — ответил палач немного смущенно. — Я могу оставить тебя только в амбаре, и было бы неплохо, если бы ты вела себя там тихо… — Он замялся.

— Не беспокойтесь, — уверила она его. — Меня никто не услышит и не увидит.

Она догадалась, что его опасения связаны с бесцеремонной супругой, — она слышала, как над ней смеялись другие женщины. Элизабет могла себе представить, что супруге городского палача не очень понравится, если ее муж приведет домой шлюху — не важно, по какой причине.

Остаток ночи она провела на соломе в амбаре палача. Компанию ей составили две пятнистые кошки и маленькая лохматая собака, надеявшиеся на кусок колбасы, которую вместе с кувшином вина и хлебом принес мейстер Тюрнер, прежде чем отправиться спать. Обессиленная Элизабет уснула, хотя в борделе она ложилась спать значительно позже.

Во сне ее преследовали темные тени. Страх парализовал ее и приковал к полу, превратившемуся в вязкое болото. Затем она услышала несколько мужских голосов. До нее доносились обрывки фраз. Она сразу узнала его голос, голос ее возлюбленного. Если бы она позвала его, он поспешил бы к ней и спас. Элизабет кричала изо всех сил, пока болото, жадно заглатывая, тянуло ее все глубже, но из ее рта не исходило ни звука. Голоса мужчин удалялись и становились все тише. Она оказалась в темноте.

Рано утром палач принес ей миску теплой каши.

— Подожди здесь, — сказал он. — Я скоро приду.

Элизабет была не уверена, что это хорошая идея так рано будить мадам, но не решилась указывать палачу. Так в ожидании она сидела в сене и гладила кошек, которые довольно потягивались.

По выражению лица мейстера Тюрнера, когда он вошел, она поняла, что его миссия не удалась вопреки его ожиданиям. Он был сбит с толку.

— Эльза не примет меня обратно, — сняла с его языка Элизабет. Когда палач утвердительно кивнул, ею овладело не разочарование, но и не облегчение.

— Не понимаю, что произошло, но мне кажется, что она в панике, — сказал палач. — Она непременно хочет, чтобы ты покинула город, и невозможно было от нее добиться почему.

У Элизабет появилось смутное предчувствие, но прежде чем ей удалось его уловить, голос палача рассеял его.

— У меня хорошие связи с Нюрнбергом. Я спрошу, сможешь ли ты присоединиться к группе странников, а я мог бы дать тебе официальный документ.

Элизабет нерешительно кивнула. Что это значит для нее? Новый город с такой же жизнью, как и под тяжелой рукой Эльзы Эберлин. Но разве у нее был выбор?