Святой Андрей - [32]

И сказал далее Александр: «Хорошо бы, брат, в то время старому помолодеть, а молодому чести добыть, удалым меч испытать». И такожде брат его Ослябя чернец говорил: «Брат Пересвет, уже вижу на теле твоём раны, уже голове твоей лететь на траву ковыль, а сыну моему Якову на ковыли зелёной лежать на поле Куликовом за веру христианскую и за обиду великого князя Дмитрия Ивановича».

Был же сей хоробрый Пересвет, егда в мире бе, славный богатырь, «велию силу и крепость имея, величеством и широтою всех превзыде, и смыслен зело к воинственному делу и наряду», то есть слыл умеющим уставлять полки.

И тако по повелению преподобного игумена Сергия возложи на себя святую схиму, матерчатый шелом ангельского образа с нашитыми на нём оружием спасения с голгофами, и знаменася святым крестом, и окропися священною водою, и простися у духовнаго отца, таже у великого князя, и у всех князей, и у всего христианского воинства, и у брата своего Осляби. И восплака князь великий, и все князи, и всё воинство великим плачем, со многими слезами глаголюще: «Помози ему, Боже, молитвами Пречистыя Твоея Матере и всех святых, якоже древле Давиду на Голиафа». И поиде инок Пересвет противу татарского богатыря Темир-мурзы, и ударишася крепко, толико громко и сильно, яко земле потрястися, и спадоша оба на землю мертви, и ту конец прияша оба; сице же и кони их в том часе мертви быша.

…И сшиблись после поединка смертного сыновья Руси с сильною ратью басурманскою. Ударились копьями гибельными о доспехи железные, загремели мечи булатные, словно молнии, сверкая; великий стук и свист от летящего града стрел поглотили тишину. Белая ковыль-трава обагрилась чермною живительною влагою, окрасившись цветом мученичества честных воинов Русской земли, цветом победным сил добра над силами зла.

Древний бытописатель горестно замечает: «Бысть брань крепкая и сеча зла зело, и лияшеся кровь, аки вода, и падоша мертвых множество бесчисленно от обоих сил… И не можаху кони ступати по мертвым. Не токмо же оружием убивахуся, но сами себя биюще, и под конскими ногами умираху, от великия тесноты задыхахуся, яко немощно бе вместитися на поле Куликове, между Дону и Мечи, множества ради многих сил сошедшеся».

После битвы Димитрий, прозванный Донским, стал обходить великое поле, засеянное телесами его дорогих соратников и политое русскою кровию, на котором взошла первая великая слава Руси. Даже деревья от великой печали преклонилися. Увидев Пересвета монаха и тут же поблизости лежащего знаменитого богатыря Григория Капустина, великий князь обратился к ним и промолвил: «Видите, братья, своего зачинателя, ибо этот Александр Пересвет, пособник наш, благословлён был игуменом Сергием и победил великого, сильного, злого татарина, от которого многие люди испили бы смертную чашу».

Русь одолела могущественных варваров и поверила бесповоротно в свои силы. Пусть знают и окончательно запомнят все интервенты-агрессоры: «Кто поднимет меч, тот мечом и падёт» бесславно! Летописец восклицает: «Возвысил Бог род христианский, а поганых уничижил и посрамил их суровство». Имена красных воинов земли Русской Небесный Воевода в лепоту облекл еси; имена двух из них – Александра (Пересвета) и Андрея (Осляби) с того времени прославляются как имена местночтимых святых Радонежских.

Восемь дней «стояли на костях»; хоронили героев, за веру и Отечество живот (жизнь) свой положивших. Срубили церковку Рождества Богородицы над братской могилой у реки Непрядва. А Пересвета и Ослябю схоронили не здесь, а в Старом Симоновом монастыре близ Москвы (сейчас это уже территория Первопрестольной: рядом с метро «Автозаводская» внутри завода «Динамо»). Тут же, по преданию, упокоились до светлого Второго славного Пришествия Христова и сорок ближайших бояр князя Димитрия… Ушли на битву москвичи, белозерцы, ростовчане, суздальцы, владимирцы, костромичи, дмитровцы, а вернулись единым русским народом! Димитрий Донской пробыл на Москве четыре дня и затем направил стопы свои к Живоначальной Троице, к отцу Сергию. Преподобный встретил его с крестами близ монастыря со словами: «Радуйся, господин князь великий, и веселись, твоё христолюбивое войско!» И вопросил его о своих любимцах. Великий же князь отвечал ему: «Твоими, отче, любимцами, а моими служебниками победил своих врагов. Твой, отче, вооружитель, названный Пересвет, победил подобного себе. А если бы, отче, не твой вооружитель, то пришлось бы, отче, многим христианам от того пить горькую чашу!» Отслужили поминальную великую панихиду о всех убиенных, и с тех пор названная Димитриевскою родительская суббота стала служиться в Церкви из года в год, «покуда стоит Россия».

При захоронении воинов великий князь со всем воинством громким голосом провозгласил «им вечную память с плачем и со слезами многими». Склонив голову перед свежими могилами лучших сынов Отечества, Димитрий Иванович сказал вещие слова: «Да будет вечная память всем вам, братья и друзья, православные христиане, пострадавшие за православную веру и за всё христианство между Доном и Мечей. Это место суждено вам Богом! Простите меня и благословите в этом веке и в будущем и помолитесь за нас, ибо вы увенчаны нетленными венцами от Христа Бога».