Святослав. Великий князь киевский - [2]
— Слышишь, пойдём! — Ягуба присел рядом со Святославом на корточки. — Раков там должно быть тьма. Я вчера дохлую кошку притащил, порубил, бросил. Они знаешь как тухлятину любят!
Святослав поморщился. Мысль о дохлой кошке была отвратительна.
— Да ты что? Нету её уже — сожрали небось... Раки, они прожорливые. Их там тьма!
Святослав сел.
Тонкий светлый песок струйками потёк с обсохшего тела.
Княжич потянулся. Под загорелой кожей отчётливо перекатились мышцы. Он взглянул на Ягубу, склонив по-птичьи голову набок.
По-взрослому усмехнулся.
— И всё ты врёшь. Тьма по-кыпчакски означает «десять тысяч». А раков твоих — хорошо, если дюжина наберётся. Ладно, веди.
В большой корзине, устланной мокрыми водорослями, шурша, ползали, стремясь зарыться в зелёную массу, несколько крупных раков.
У осклизлого обрывистого берега сидели голые мальчишки и следили за Петром, парнем постарше, который, скорчившись в воде, засунул руку по самое плечо в рачью нору и что-то там нащупывал.
Святослава поразило выражение глаз Петра — полная отрешённость и совершеннейшее блаженство. Так смотрел обычно юродивый Касьян на звонницу Ильинской церкви в дни больших праздников, когда звон колоколов разливался над гладью реки.
Святослав хотел было сказать об этом, но передумал: Пётр обидчив, самолюбив, стремился к первенству. Бог с ним...
Внезапно лицо Петра исказилось, он дёрнулся, вскрикнул и, выхватив руку из норы, откинулся спиной в воду. На мгновение перед всеми в воздухе мелькнула растопыренная пятерня, в которую вцепился клешней крупный зелено-коричневый рак.
Ягуба захохотал.
— Не смей смеяться, дурак! — закричал Пётр, яростно тряся рукой. — Больно ведь — Помоги лучше!
Ягуба прыгнул в воду, ловко поймал вцепившегося рака за брюшко, защищённое крепким панцирем, и что было сил сжал его у самой головы. Рак разжал клешню, и Пётр отскочил, тряся пальцами, с которых стекала кровь.
— Вот же, аспид, вцепился...
— А ты что же, прямо так рукой и полез? — удивился Ягуба.
— Ну!
— Вот тебе и «ну»! Хорошо ещё, жилу не порвал. Смотри, какой здоровый. Кто же так раков ловит?
— А как? Ты ведь тоже рукой лазил.
— Я — другое дело. Плохо ты за мной подглядывал, — хитро сказал Ягуба.
Выбравшись на берег, он показал Святославу огромного рака и бросил в корзину.
Княжич с любопытством наблюдал за ним. Ясное дело, парень не хотел выдавать своего охотничьего секрета. Если все будут знать, как ловить раков, то чем тогда он будет X отличаться от них? Интересно, как поступит Пётр?
— Хватит их ловить, — сказал Пётр, тоже выбираясь на берег. — Всё равно не в чем варить.
— Как это не в чем? — возразил Ягуба. — Вы тут костёр разведите, а я тем временем за котлом сплаваю. Он у меня на острове спрятан.
Ягуба прыгнул в воду и поплыл к острову, покрытому кустарником.
Мальчики побежали за хворостом. Святослав присел на корточки у корзины с раками, пошевелил их осторожно пальцем. Тот, большой, пойманный Петром, воинственно задрал клешню, норовя цапнуть.
Святослав выпрямился, оглянулся.
Голова Ягубы прыгала в воде уже в шагах в тридцати от острова.
И вдруг Святославу захотелось догнать мальчишку.
Он разбежался, прыгнул в воду, проплыл, словно огромная лягушка, под водой саженей пять, вынырнул, отфыркиваясь. Голова Ягубы стала ближе.
Он снова поплыл, делая длинные гребки руками и буравя воду ногами, — так плавали греческие воины из стражи Киевского митрополита.
Теперь голова Ягубы быстро приближалась.
Оставалось проплыть ещё какие-нибудь шесть-семь саженей, и он бы догнал его, как вдруг резкая боль пронзила ногу, и Святослав с ужасом почувствовал, как сильная судорога свела мышцы правой ноги.
Он изловчился и крепко ущипнул себя за голень.
Не помогло.
Тогда он высунулся из воды, глотнул побольше воздуха и, изгибаясь, погрузился, чтобы достать до стопы. И тут почувствовал, что свело и левую ногу.
Он вынырнул и поплыл обратно к берегу, преодолевая боль и загребая только руками.
Святослав с детских лет привык терпеть боль, какой бы она ни была — от падения ли, от удара игрушечным мечом или копьём, от судорог в воде, часто хватающих его в холодное время. Но сейчас боль нарастала и становилась нестерпимой...
И тут он увидел рядом с собой лицо Ягубы.
— Свело? — крикнул мальчик и, не дожидаясь ответа, распорядился: — Клади руку мне на плечо!
— Я справлюсь, — постарался спокойно ответить Святослав.
— Знамо, справишься. Только зачем, если я тут?
Княжич положил руку на плечо Ягубы, и они медленно поплыли к берегу.
— Как ты догадался?
— Оглянулся — смотрю, ныряешь. «Чего это?» — думаю, — порывисто дыша стал объяснять Ягуба. — Я знаю, здесь холодное течение... Смотрю — обратно плывёшь. Вот и догадался.
На берегу стояли обеспокоенные мальчишки, смотрели, как тяжело плывут двое.
Уже у самого берега Ягуба повелительно крикнул:
— Помогите же, чего рты раззявили!
Пётр послушно прыгнул в воду, за ним остальные.
Княгиня Агафья смотрела на разгорячённое лицо сына, слушала его сбивчивый рассказ о событиях на реке и думала: до чего же похож Святослав на отца, князя Всеволода, и в то же время не похож. Всеволод красавец, да такой, что у неё — вот уже скоро четырнадцать лет как замужем за ним — до сих пор сладко замирает сердце, когда видит его после разлуки. А сын хоть и похож на него, да непригож.
Повесть о коварном плане американской разведки использовать дельфинов для торпедирования.
О славных боевых делах маленького отряда, о полных опасностей приключениях разведчиков в тылу врага, о судьбах трех друзей и их товарищей по оружию рассказывает повесть.
Юрий Леонидович Лиманов — драматург, прозаик, сценарист — родился в 1926 году. Как и положено было в те годы мальчику из интеллигентной семьи, очень много читал, прекрасно рисовал, увлекался театром. В восемнадцать лет он ушёл добровольцем на фронт, отказавшись от институтской брони; воевал простым матросом на канонерской лодке «Красное знамя», которая уже после официально объявленного окончания Великой отечественной войны поддерживала операцию по ликвидации кёнигсбергской группировки фашистов с моря в районе Куршской косы.
Новый роман современного писателя-историка Ю. Лиманова рассказывает о жизни и судьбе великого князя рязанского Олега Ивановича (?—1402).
В 1-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли её первые произведения — повесть «Облик дня», отразившая беспросветное существование трудящихся в буржуазной Польше и высокое мужество, проявляемое рабочими в борьбе против эксплуатации, и роман «Родина», рассказывающий историю жизни батрака Кржисяка, жизни, в которой всё подавлено борьбой с голодом и холодом, бесправным трудом на помещика.Содержание:Е. Усиевич. Ванда Василевская. (Критико-биографический очерк).Облик дня. (Повесть).Родина. (Роман).
В 7 том вошли два романа: «Неоконченный портрет» — о жизни и деятельности тридцать второго президента США Франклина Д. Рузвельта и «Нюрнбергские призраки», рассказывающий о главарях фашистской Германии, пытающихся сохранить остатки партийного аппарата нацистов в первые месяцы капитуляции…
«Тысячи лет знаменитейшие, малоизвестные и совсем безымянные философы самых разных направлений и школ ломают свои мудрые головы над вечно влекущим вопросом: что есть на земле человек?Одни, добросовестно принимая это двуногое существо за вершину творения, обнаруживают в нем светочь разума, сосуд благородства, средоточие как мелких, будничных, повседневных, так и высших, возвышенных добродетелей, каких не встречается и не может встретиться в обездушенном, бездуховном царстве природы, и с таким утверждением можно было бы согласиться, если бы не оставалось несколько непонятным, из каких мутных источников проистекают бесчеловечные пытки, костры инквизиции, избиения невинных младенцев, истребления целых народов, городов и цивилизаций, ныне погребенных под зыбучими песками безводных пустынь или под запорошенными пеплом обломками собственных башен и стен…».
В чём причины нелюбви к Россиии западноевропейского этносообщества, включающего его продукты в Северной Америке, Австралии и пр? Причём неприятие это отнюдь не началось с СССР – но имеет тысячелетние корни. И дело конечно не в одном, обычном для любого этноса, национализме – к народам, например, Финляндии, Венгрии или прибалтийских государств отношение куда как более терпимое. Может быть дело в несносном (для иных) менталитете российских ( в основе русских) – но, допустим, индусы не столь категоричны.
Тяжкие испытания выпали на долю героев повести, но такой насыщенной грандиозными событиями жизни можно только позавидовать.Василий, родившийся в пригороде тихого Чернигова перед Первой мировой, знать не знал, что успеет и царя-батюшку повидать, и на «золотом троне» с батькой Махно посидеть. Никогда и в голову не могло ему прийти, что будет он по навету арестован как враг народа и член банды, терроризировавшей многострадальное мирное население. Будет осужден балаганным судом и поедет на многие годы «осваивать» колымские просторы.
В книгу русского поэта Павла Винтмана (1918–1942), жизнь которого оборвала война, вошли стихотворения, свидетельствующие о его активной гражданской позиции, мужественные и драматические, нередко преисполненные предчувствием гибели, а также письма с войны и воспоминания о поэте.
Произведения, включённые в этот том, рассказывают о Древней Руси периода княжения Изяслава; об изгнании его киевлянами с великокняжеского престола и возвращении в Киев с помощью польского короля Болеслава II ("Изгнание Изяслава", "Изяслав-скиталец", "Ha Красном дворе").
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.