Святослав. Болгария - [4]

Воевода Боскид вместе со своими полутемниками принял переговорщиков. Если молодой князь выглядел так же, как его далёкие кочевые предки, то среди переговорщиков уже были и русоволосые, и рыжие, иные высокого росту и по-славянски крепкого сложения, – дети и внуки тех немок, словенок и русинок, коих угры похитили в жёны. Но все они держались своей необычной для европейцев манеры носить косы на бритой голове.

– Уразумейте добре, что Буковинская и Карпатская Русь отныне едина с Русью Киевской, а потому всяк, кто без дозволения князя Святослава сюда придёт, тот уничтожен будет до единого! – грозно рёк через толмача воевода Боскид, обводя твёрдым взором мрачные лица угорских вождей. – Ваши земли нам не надобны, и всегда Русь с соседями мирно жить стремится. Потому мы дозволим вам детей, и жён своих, и воинов забрать и уйти домой беспрепятственно, ежели слово дадите крепкое никогда впредь границ сих не нарушать, иначе… – Воевода многозначительно положил десницу на рукоять своего обоюдоострого меча.

Угры сидели как на горячих угольях, только метали молнии из чёрных очей, да что поделаешь, пленников выручать надо…

Боскид между тем сел напротив посланцев и заговорил почти спокойно, подбирая слова:

– Я знаю мадьяр как настоящих воинов, сильных и выносливых. – Воевода помолчал. – Вы настолько сильны, – продолжил он, – что сама Византия опасается ваших стрел и копий. И вдруг такие великие воины приходят грабить мирных горцев, с которых и взять-то особо нечего, во всяком случае, не сравнить с той же Византией или Болгарией, через земли которых непрерывным потоком текут товары со всей Европы, Востока и Асии…

Угорский вождь ещё более нахмурился, не понимая, к чему эти хвалебные речи киевского начальника, если речь идёт о выкупе пленников. Однако он был не только хорошим воином, но и опытным переговорщиком, потому хранил молчание, ожидая, куда повернёт этот скорый в бою и не столь поворотливый в словах рус.

– А знает ли о пленении своего сына ваш почтенный джила? – неожиданно спросил рус.

– Какая тебе разница, воевода, мы хотим выкупить нашего кенде и предлагаем тебе хороший откуп, – не смог скрыть досады угорский начальник, остальные переговорщики тоже стали перешёптываться.

– Я это к тому, что у вашего джилы есть враги давние – хазары, они же и наши враги. А нынче, после того как мы уничтожили Хазарский каганат, остатки хазар и присоединившиеся к ним ясы и койсоги сбежали в Болгарию. Наш князь Святослав хочет справедливо наказать болгар за укрывательство беглецов. Мы могли бы сделать это вместе – русы и угры.

– Но у нас мир с Болгарией, – отозвался один из угорских темников, – они нас беспрепятственно пропускают через свои земли, мы совершаем набеги на византийские полисы, где берём много добра и пленников, за которых греки потом платят хороший выкуп!

– А те хазары, ясы да койсоги не с пустыми руками укрылись в Болгарской земле, много добра и злата с собой прихватили. А коли болгарский царь Пётр не станет мешать в сём деле, то его никто не тронет, договор рушить и не надо, – мягко возразил киевский воевода.

Угры заговорили, заспорили меж собой, размахивая руками и горячо убеждая в чём-то друг друга.

– Давайте так, – подождав некоторое время, молвил Боскид, – про пленение вашего молодого князя никто не узнает. А вы лепше передайте вашему старому князю да другим вождям угорским, что киевский князь Святослав де приглашает их быть союзниками в походе на Болгарию будущим летом, и, коли он согласен, пусть сын его сей договор скрепит своей печатью, а я имею полномочия от князя Святослава и печать его – вот она. – Воевода показал малую княжескую печать с соколом.

– А как же выкуп нашего кенде?

– А что выкуп, – пожал плечами русский воевода, – коли станем союзниками, так тут же с выкупом и решим: и за князя молодого, и за жён да детей ваших…

Долго рядились и спорили киевские темники да бояре угорские, наконец, ударили по рукам, потому как помнил воевода наказ Святослава про то, что надобно уграм силу русскую показать, да при этом постараться, чтобы в случае войны с Болгарией либо Византией стали те угры на сторону русов. Да и что могли поделать мадьяры-угры, коли жёны да дети у киян в руках оказались, а не только князь молодой?

Когда привели нахохлившегося, подобно воробью в сырую погоду, молодого князя, угры встретили его приветственными возгласами. Прознав, что его не просто отпускают, но и просят подписать союзный договор, кенде быстро овладел собой и вновь стал собранным и уверенным. Угорские бояре да темники поклялись на мечах своих впредь не хаживать на карпатцев, а вместе с князем Святославом идти на Болгарию. И был составлен о том договор, скреплённый княжескими печатями. В знак доброго расположения угрин подарил Боскиду своего чудного коня, а воевода вручил князю добрую хазарскую саблю в ножнах, обложенных дорогими каменьями.

– Гляди, воевода, – вздохнул облегчённо один из полутемников, – таки выполнили мы наказ княжеский, сговорили угру идти на Болгарию с нами.

– А куда ж им ещё идти, на германцев путь заказан, Оттон их поколотил крепко, а перед тем ещё отец его, Генрих Птицелов. А то, что семьдесят лет тому болгарский царь Симеон вместе с их исконными врагами печенегами разорил Угорщину и великое множество семей мадьярских от мала до велика вырезал без жалости, они, думаешь, забыли? Так что хоть нынешний царь их не трогает, но отомстить Болгарии они всегда готовы, – ответил рассудительный Боскид. – Наш князь, он не только мечом добре орудует, а и мыслью далекоглядной, так-то!