Святополк Окаянный - [170]
Будый ярился и ругался всю дорогу, пока они ехали в лагерь. Так, не остывший, он и явился к Ярославу и потребовал:
— Надо наказать Святополковых воевод! Я вызову их на поединок!
Глядя на не таящего сардоническую улыбку боярина Блуда, Ярослав со скепсисом проронил:
— Как же, выйдут они с тобой на поединок. А согласятся, что ты будешь делать, если на поединок выйдет Свенельд или Добрыня? Они вобьют тебя в землю по плечи. А говорят, у них появился молодой богатырь Рахдай, так тот одним махом десятку воинов голову сшибает. Нет! Опозоришься сам и меня опозоришь. Это ни к чему. Лучше послушаем боярина Блуда.
Блуд спрятал улыбку и многозначительно промолвил:
— Пока мы болтали попусту, мне подали нужный знак. Сегодня ночью надо переправлять наших воинов на тот берег.
Будый оторопел:
— Но если мы начнем переправляться на ту сторону, нас побьют во время переправы.
Блуд засмеялся:
— Но если переправиться малыми силами, то этого не заметят.
— Малыми силами? возмутился Будый. — Окстись, боярин, малые силы войско Ярополка прихлопнет как муху.
— И Святополк так же думает, — заметил Блуд. — Но вот что я скажу — дружина Святослава, с которой он уходил в Венгрию, состояла из опытных воинов, и их было около полусотни. А у тебя было не больше десятка. В открытом бою они перебили бы вас. Но тихо напав, вы их перебили. И я десятком разогнал всю дружину Глеба. Тут главное — внезапность и напор, такой, чтобы страх напустить. А от страха глаза велики. Особенно спросонья.
— Так что ты предлагаешь? Послать варягов на погибель? — не понимал пока замысла Будый.
— Ну что ты! Для этого дела сгодятся обычные наши лапотники. Пошлем новгородских мужиков — пусть пошумят. А если дело пойдет нормально, то и остальное войско переправим через Днепр, — сказал Блуд.
Будый высказал последнее опасение:
— А печенеги?
У Блуда и на это был ответ:
— Святополк поставил печенегов за озером, и вокруг им идти долго. А напрямую — лед пока тонкий. Но даже если и успеют — подумаешь? — порубят пару тысяч смердов.
Ярослав засмеялся:
— И то правда — даже если перебьют пару тысяч смердов, нам от этого какая печаль? Другие найдутся.
Будый еще сомневался, и Блуд открыл карты до конца:
— Все будет хорошо. Я подкупил одного из вельмож Свя-тополка. Ты был свидетелем, как во время перебранки он подал мне знак, что у Святополка начинается очередной пир. А к полуночи он снимет сторожей с берега, поэтому нам удастся перейти реку незамеченными.
На лице Ярослава не было ни малейшего удивления. И Будый, поняв, какую без него прокрутили операцию, лишь восхищенно крутанул головой и воскликнул:
— Ну ты и хитрец!
— Значит, все решили, — холодно проронил Ярослав и поинтересовался: — Кого поведешь на тот берег?
Будый поежился:
— Очень уж неожиданно, у нас ведь пол-лагеря пьяных.
Блуд хихикнул:
— Так в том-то и соль, что неожиданно!
— После полуночи пойдем, — уже деловито заговорил Будый, наконец оценивший замысел. — Сейчас кликну новгородцев, они все равно по берегу без дела шатаются. Вот и поплывем на ту сторону.
Ярослав одобрил:
— Новгородцы во хмелю отчаянные, дурные, ради славы даже к нечистому в ад заберутся за углями.
Глава 42
После разговора с Ярославом Будый отправился на стоянку новгородцев. При этом он велел отрокам притащить две бочки с крепкой медовухой.
Как он и предполагал, новгородцы в этот прохладный вечер были в хорошем подпитии и разговаривать с ними серьезно было совершенно невозможно. Тогда Будый поступил просто, так, как поступают умные люди с пьяными, когда хотят их ввязать в драку. Вначале он приказал отрокам открыть бочки и угостить новгородцев хмельным напитком, при этом щедро нахваливая их храбрость и ум.
А когда вокруг собралась изрядная толпа, Будый, разговаривая с сотниками, умышленно громко, так, чтобы его слова слышали и другие, рассказал о перебранке на берегу Днепра, сообщив при этом, что с той стороны кричали оскорбления. Оскорбления Будый постарался передать поточнее, — славных новгородцев киевляне обзывали глупыми смердами и тупыми плотниками, которые не умеют воевать.
При этом Будый также приписал Святополковым воеводам слова пообиднее, чтобы вернее задеть новгородских мужиков. Слова были выдуманы им самим, но какое это имело значение? Ведь воеводы Святополка могли так думать.
Заметив, что у многих новгородцев пьяные глаза полыхнули обидой, послышались крики: «Мы не глупые смерды, мы — господин Великий Новгород!» — Будый с невинным видом предложил:
— А что, господа новгородцы? Может, переправимся сейчас на тот берег, да и зададим им жару? Не слабо ли вам, господа новгородцы, будет помять бока киевлянам?
Пьяным мужикам идея показалась заманчивой и легко осуществимой, они начали хвататься за топоры. Кто-то заорал:
— А кто с нами не пойдет, того сами убьем.
Будый по их примеру выхватил топор и озорно гикнул:
— А ну, пошли-ка, попотчуем наших гостей!
Размахивая топором он кинулся к реке, за ним понеслась дышащая пьяным угаром толпа, вооруженная копьями, топорами и просто выдернутыми из земли кольями, что поддерживали шатры.
Правда, подбегая к реке, Будый все же предупредил:
— Только переправляться тихо.
Гостомысл (ум. ок. 860) - легендарный старейшина ильменских словен, с именем которого в некоторых поздних списках летописей связывается сказание о призвании Рюрика. По другим источникам, Гостомыслом, возможно, звали одного из племенных вождей вендов (западных славян), который погиб в 844 году в сражениях против короля Людовика. Александр Майборода предлагает собственную версию тех далеких лет, однако также основанную на ряде письменных источников.804 год. Начало эпохи викингов. Морские разбойники даны вторгаются в земли словен.
В районе современного Цимлянска, на правом высоком берегу Дона, откуда открывается вид на многие километры вниз и вверх по течению, возвышаются остатки красивейшей белокаменной крепости.В начале IX века здесь, где бурный Дон делал излучину и становился мелководным, проходил Великий шёлковый путь. Охраняли переправу и взимали пошлину амазонки. На Руси их называли поляницы. Царство амазонок находилось на узкой полосе от Северского Донца до Волги между могущественным Хазарским каганатом и славянскими племенами.В 804 году хазары, узнав о гибели великого словенского князя Буревоя, пошли войной на славян.
Весна 805 года. Изгнанный из Словенска морской разбойник Готлиб останавливается на острове в устье Невы. Неудача расколола его войско, и норманны избирают нового вождя. Пытаясь вернуть власть, Готлиб объявляет о новом походе на словен.У Гостомысла также не все идет гладко. Словенские старшины сомневаются в его способности защитить племя. Чтобы переубедить их, Гостомысл, воспользовавшись поддержкой карельского князя Вяйнемяйненна, отправляется в поход на разбойников. Добившись признания старшин, Гостомысл покоряет Руссу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.