Святополк Окаянный - [162]

Горясер также отправился в кусты, чтобы оправиться после долгого сидения в ладье.

Назад он вернулся с каким-то кожаным мешочком в руках. Судя по тому, что он держал мешочек обеими руками, он был довольно тяжелый.

Однако Горясер сразу направился к Торчину, готовившему ужин для князя, которому и передал этот мешочек. Взяв мешочек, Торчин, подозрительно оглядываясь, спрятал его среди своих вещей.

Глава 34

Пока ставился шатер и готовился ужин, Глеб приказал перенести себя на берег. Недалеко от костра для него поставили кресло, а, чтобы было помягче, кресло устлали пуховыми подушками. Удобно устроившись среди подушек, Глеб с удовольствием наблюдал за своими отроками.

Свободные от дел молодые воины, долго просидевшие в ладьях, с удовольствием разминали ноги, гуляя по берегу реки. Бросали в реку камни, соревнуясь, кто кинет дальше. Если бы не больная нога, Глеб и сам бы присоединился к ним.

Рядом с Глебом на деревянный чурбачок присел Добрыня с недовольным лицом.

— О чем печалишься, боярин? — спросил Глеб.

Добрыня кивнул в сторону гуляющей молодежи. — Нехорошо это...

— Что нехорошо? Что гуляют? — спросил Глеб, думая что Добрыня, как это свойственно старым людям, просто брюзжит.

— Гулять дело полезное и для молодых, и для старых, — сказал Добрыня. — Но твой воевода не удосужился выставить охрану.

— Да зачем же нужна охрана? — удивился Глеб. — Еще светло, да и кто может напасть на княжескую дружину?

— Вот так же думал и великий воин Святослав, — с осуждением проговорил Добрыня. — Потому и погиб под мечами печенегов.

Печальный конец переоценившего свои силы деда был хорошо известен Глебу. Но он не видел ничего общего с ситуацией, в которой оказался Святослав, и той, в которой находился он сам, — в глубине русских земель, в спокойном месте, где никто не мог ему угрожать. Однако, чтобы успокоить Добрыню, он проговорил, что охрану обязательно выставят после ужина.

Ночь медленно покрывала землю. В наступившем сумраке было трудно разобрать лица. Поэтому никто не обратил внимание на нескольких воинов, вышедших из леса с вязанками хвороста на плечах.

Воины, держась плотной группой, неторопливо и уверенно прошли к месту, где ставился шатер для князя и где горел костер. Затем, скинув вязанки на землю около костра, они неожиданно выхватили мечи и с воинственными криками бросились на князя Глеба.

Недалеко от Глеба сидели двое отроков, которые должны были защитить его от непредвиденных случайностей. Чудесный вечер оказал на них расслабляющее влияние, и они, забыв ранее данные им наставления быть особо внимательными в связи с тем, что на князя могут напасть убийцы, потеряли бдительность. Потому внезапное нападение оказалось для них неожиданным, и пока молодые отроки приходили в себя, они были порублены.

Остальные дружинники, испуганные дикими воплями, также не понимая, что происходит, бросились врассыпную, как испуганные зайцы.

Только один Добрыня, испытавший на своей жизни несчитанное количество схваток, при первых же криках выхватил меч и дал ожесточенный отпор нападающим. Он один сумел сковать пятерых. И вскоре рядом с ним начали вставать другие дружинники.

Пока их было мало, но Добрыня умело построил их плотной стеной вокруг Глеба, который из-за болезни мог только безучастно наблюдать за схваткой.

Противник у Добрыни оказался довольно сильным, и еж вынужден был приложить все силы, чтобы не допустить убийц к князю. Поэтому он не мог видеть, что, пока он бился, повар Торчин, находившийся рядом с князем Глебом, выхватил нож с узким лезвием, которым он готовил пищу, и из-за спины вонзил его в шею Глеба, рядом с ключицей. Длинное лезвие прошло сверху вниз и проткнуло сердце. Это был надежный удар убийц. После такой раны никто уже не выживал.

Тихо охнув, Глеб закатил глаза и зарылся в мягкие подушки. А Торчин, уловив момент, проскользнул между защитниками и побежал в сторону леса.

Думая, что повар струсил, ему крикнули вслед, чтобы о и возвращался, так как в лесу ему легко погибнуть.

А нападавшие, увидев убегающего повара, почему-то ослабили натиск и через несколько секунд также побежали в лес. Добрыня и его воины попытались их преследовать, но, вспомнив о князе, поспешили вернуться назад.

Однако Добрыня, который спешил сообщить князю Глебу, что нападение удалось удачно отразить, в кресле его не нашел. Он увидел лишь, что подушки, лежавшие в кресле, были разбросаны, а внизу темным свинцом блестела лужа крови.

Эта картина заставила сердце старого воина замереть в предвидении страшного. Он суетливо пробежался по кровяному следу и увидел между двумя колодами на берегу лежащего князя, освещаемого пляшущими языками костра.

Подойдя к князю ближе, Добрыня убедился, что он мертв.

Пели любовную песню соловьи. Начали возвращаться пришедшие в себя дружинники. Их оставалось немного.

Добрыня с горечью проговорил над телом молодого князя:

— Так Глеб был принесен в жертву Богу. И вместо благоуханного фимиама жертва разумная, и принял венец царствия Божия, войдя в небесные обители, и увидел там желанного брата своего, и радовался с ним неизреченною радостию, которой удостоились они за свое братолюбие. Как хорошо и как прекрасно жить братьям вместе! И соединились они телами, а сверх того и душами, пребывая у Владыки, Царя всех, в радости бесконечной, в свете неизреченном и подавая дары исцеления Русской земле и всех приходящих с верою из иных стран исцеляя: хромым давая ходить, слепым давая прозрение, болящим выздоровление, закованным освобождение, темницам отверзение, печальным утешение, гонимым избавление.