Святое русское воинство - [6]
Сенявин готовил отпор неприятелю, суда, зимовавшие в Балаклавской бухте (в том числе корабль «Модон», под командой лейтенанта Ф. Ф. Ушакова), оставлены были там для защиты гавани и крепости от нападения турецких десантных войск, прибытия коих татары ожидали с нетерпением и готовились к восстанию. В апреле вышел в море отряд капитана Кинсбергена, четыре корабля и один бот, для прикрытия транспортов наших на протяжении между Керчью и Балаклавой, и другой отряд из двух кораблей и трех фрегатов для крейсирования у Керченского пролива, под начальством контр-адмирала Чичагова, прибывшего с Балтийского флота в ноябре прошлого года[13].
До июня неприятель нигде не показывался; 9-го же числа к Керченскому проливу подошла турецкая эскадра: 5 кораблей, 9 фрегатов, 10 шебек, 26 галер и 15 меньших судов, под флагом одного адмирала и одного вице-адмирала, имевшая намерение прорваться в Азовское море и высадить десант на крымский берег.
Неприятель приближался с попутным SW ветром, разделившись на две части, и передовое его отделение, состоявшее из фрегатов, шебек и галер, к 8 часам вечера на расстоянии пушечного выстрела открыло огонь по линии наших судов, лежавших правым галсом, между тем как корабли их под всеми парусами спешили в пролив; но Чичагов, видя в этом движении своего противника намерение отрезать слабый русский отряд от пролива, поворотил на другой галс и к ночи стал на якорь у мыса Таклы; это заставило турок отойти в море. На другой день к полудню пять кораблей их и девять фрегатов возобновили нападение; Чичагов решился понемногу отступать и, наконец, занял место в самой узости пролива для преграждения неприятелю входа в Азовское море.
Восемнадцать последующих за тем дней проведены были без всяких покушений со стороны турок, и они успели только свезти на таманский берег корпус сухопутных войск; отряд же Чичагова был в продолжение этого времени усилен двумя кораблями, и сам Сенявин принял над ним начальство, поспешив из Таганрога при известии о появлении сильного неприятеля. 28 июня турки показали намерение атаковать и с попутным ветром подходили к русской линии, открывая пальбу ядрами и бомбами на далеком расстоянии; все гребные суда их шли под крымским берегом.
Однако огонь с двух бомбардирских кораблей наших был до того действенен, что через короткое время привел в замешательство передовые корабли неприятеля, и они, прибавив парусов и прекратив пальбу, начали отходить прочь, чему последовали все остальные суда их и остановились на прежнем якорном месте у мыса Таклы. Тут пробыли они в бездействии еще около двух недель; но в это время другая турецкая эскадра успела высадить войско на крымский берег, между Судаком и Ялтой, под начальством паши Хаджи-Али, что произвело между татарами сильное волнение, и малочисленные русские отряды, в тех местах находившиеся, не могли успокаивать жителей или противостоять неприятелю, и вынуждены были отступать.
Суда, назначенные для защиты Балаклавы, много способствовали подкреплению войск наших и удержанию турок и татар от завладения этой крепостью и гаванью. Вскоре получено было известие о заключении мира, и турецкая эскадра, стоявшая у мыса Таклы, немедленно удалилась в море, 16 июля, забравши войска свои с таманского берега; но войска Хаджи-Али, в ожидании повеления Дивана, до августа месяца оставались еще в Крыму.
Действия главной армии на Дунае блистательно вознаградили неудачи предшествовавшего года. Фельдмаршал Румянцев, имевший до 46 тысяч войска, переправился на правый берег реки и предупредил попытки верховного визиря, намеревавшегося со значительными силами перейти на левый берег и теснить русских. Генерал Салтыков нанес совершеннейшее поражение 15-тысячному турецкому корпусу при Туртукае и 16 июня окружил крепость Рущук; генерал Каменский разбил 25 тысяч турок у Козлуджи и 18 июня остановился перед Шумлой; сам фельдмаршал 21 июня обложил Силистрию.
Неприятель, везде разбитый и стесненный, потерял прежнюю решимость свою; верховный визирь, запершись с главными силами в Шумле, отрезан был от всякого сообщения с Константинополем и вынужден склониться к миру, который заключен в Кучук-Кайнарджи 10 июля 1774 года, в стане войск Румянцева.
Архипелагский флот не предпринимал ничего особенного в течение этого года, и только появлялся перед Дарданеллами и в разных местах турецких владений, нигде не встретив неприятельских военных судов. Главное начальство над ним принял в том году вице-адмирал Елманов, заступивший место адмирала Спиридова, уволенного по болезни в отставку; по заключении мира с Турцией, он получил повеление со всевозможной поспешностью возвратиться в балтийские порты, куда прибыл благополучно, оставив, по особому распоряжению, пять малых фрегатов в Ливорно, а два фрегата и несколько транспортов под купеческими флагами вошли в Черное море и присоединились к тамошнему флоту.
Флот вице-адмирала Сенявина также прекратил плавания свои, коль скоро дошло до него известие о мире. Часть судов осталась в Керчи, под начальством капитана 1 ранга Касливцева, которому поручен был и порт; большая же часть прибыла в Таганрог, под командой контр-адмирала Чичагова; но Балаклавская эскадра (в том числе корабль «Модон» лейтенанта Ф. Ф. Ушакова), вверенная начальству капитан-лейтенанта Хвостова, оставалась в Балаклаве и крейсировала у соседних берегов до августа, покуда турецкие войска Хаджи-Али не сели на суда свои и отплыли в Константинополь, после чего она прибыла в Таганрог.
