Святитель Игнатий - Богоносец Российский - [9]

Служению слову святитель Игнатий всегда придавал особое значение. В нем он видел и имел подлинное духовное утешение, да и развиваться оно могло лишь будучи обильно поливаемо скорбями и огорчениями. «От служения слову,— пишет он брату, занимающемуся умною молитвою,— рождается в душе моей какой-то неизреченно радостный голос удостоверения в спасении»[45].

И, воистину, слово Игнатия, архимандрита, а потом и епископа, стало бессмертным, питающим поколения людей, ищущих Христа, образующих подлинное стадо Христово, желающее обрести единое на потребу (см.: Лк 10, 42). Примечательно, что слово это не стареет и уже более чем через сто лет со дня кончины блаженного отца и писателя, святителя Игнатия, находит себе неубывающее со временем число последователей и учеников. В нашем кратком очерке, посвященном жизни и деятельности достопоминаемого Святителя, мы, естественно, не можем коснуться всего объема его творений. Наша задача — лишь отчасти остановиться на тех сокровищах Духа и слова, которые в них запечатлены.

В первую очередь здесь должны быть упомянуты те труды преосвященного Игнатия, которые излагают основные составляющие жизни монашеской, жизни духовной. Это произведения, находящиеся в первом и втором томах «Аскетических опытов»[46], которые содержат учение о молитве. В этих томах они занимают значительную их часть и могут быть разобраны только в специальном очерке. К подобным произведениям принадлежит его труд «Приношение современному монашеству»[47]. Должны быть отнесены сюда и статьи Святителя «О евангельских заповедях»[48] и «О евангельских блаженствах»[49], так же как и статьи его «О чтении Евангелия»[50] и «О чтении святых Отцов»[51], равно как и слово «О монашестве...»[52] в первом томе Сочинений, а также крупные произведения второго тома «Аскетических опытов» «Слово о страхе Божием и о любви Божией»[53] и «Слово о спасении и о христианском совершенстве»[54]. Все эти произведения должны составить предмет особого изучения и изложения, предполагающего специальный труд.

Из круга духовно-лирических произведений Святителя хочется отметить его слово «Роса»[55], которое имеет непосредственное отношение к Сергиевой пустыни. «По синему, безоблачному небу, в прекрасный летний день, великолепное светило совершало обычный путь свой,— так начинает эту небольшую поэтическую повесть священно-архимандрит Игнатий.— Горели златые кресты соборного пятиглавого храма, воздвигнутого во славу Всесвятыя Богоначальныя Троицы; сребристые купола его отражали ослепительное сияние лучей солнечных. Тень показывала наступление десятого часа, в который обыкновенно начинается Божественная литургия. <...>

За оградою того монастыря... лежит обширный луг. Тогда он был покрыт густою, нежною травою, разнородными дикими цветами, которые цвели и благоухали беспечно на свободе и привольи. В тот день упала на него обильная роса. Бесчисленные ее капли виднелись на каждом цветке, на каждом стебельке и мелком листочке, а в каждой капле изображалось с отчетливостью солнце; каждая капля испускала лучи, подобные лучам солнца. <...>

В то время священно-инок, готовившийся к совершению Божественной литургии, вышел с глубокою думою из боковых уединенных ворот монастыря и, сделав несколько шагов, остановился пред лугом обширным. Тихо было у него на сердце; тишине сердца отвечала природа вдохновенною тишиною, тою тишиною, которою бывает полно прекрасное утро июня, которая так благоприятствует созерцанию. Пред глазами его — солнце на лазуревом, чистом небе, и бесчисленные отпечатки солнца в бесчисленных каплях росы на лугу обширном. Мысль его терялась в какой-то бесконечности,— ум был без мысли. <...>

Как будто сказал ему кто: “вот! — солнце всецело изображается в каждой смиренной, но чистой капле росы: так и Христос, в каждой христианской православной церкви, всецело присутствует и предлагается на священной трапезе. Он сообщает свет и жизнь причастникам Своим, которые, приобщившись Божественному Свету и Животу, сами делаются светом и жизнию: так капли росы, приняв в себя лучи солнца, начинают сами испускать лучи, подобные лучам солнечным”». Почти заканчивая слово, священно-архимандрит Игнатий пишет: «Разделяя с ближним пользу и назидание, теперь, после многих лет, изображаю его словом и пером»[56].

Это произведение напоминает первые литературные опыты послушника Димитрия в Александро-Свирском монастыре и Площанской пустыни и вместе с тем показывает, как внутренняя жизнь подвижника Христова была всеобъемлюща, как она захватывала его, сообщая озарения в зрении духовных таин от одного внимательного созерцания природы Божией! Чистого созерцания! И это есть одна из особенностей творчества Святителя. Подобны приведенной и его статьи «Кладбище»[57], «Житейское море»[58] и многие другие.

Уступают им по числу те произведения Святителя, где он говорит о подлинном «молитвенном действии», о том подлинно духовном состоянии, которое не связано даже с созерцанием природы Божией. Как в своем жизнеописании он любил относить эти состояния на счет некоторых иноков-подвижников, так и в статьях этого характера Святитель делает примечания, чтобы утаить подлинность происшедшего с ним. Мы разумеем его слово «Странник»