Святилище - [88]

Он натянуто покачал головой.

— Я уже потерял Анну, — хрипло сказал он.

Его руки соскользнули с моих плеч к шее, легонько задержавшись там, его большие пальцы коснулись моей кожи. Он прижался своим лбом к моему и закрыл глаза.

— Если я потеряю тебя…

Он резко отпустил меня и отвернулся. Он пошёл прямо вперёд, выбирая маршрут, который позволит нам избежать центр города и Тёмную башню. Я последовала за ним, тяжело ступая, отягощённая своей запятнанной победой.

Чтобы скоротать время, я разговаривала с Надей, подначивая её вспомнить то время, когда мы были вместе. Я всё болтала и болтала о том, как она впервые взяла меня в Ньюпорт и заставила съесть моллюски Куахог, о том, как она пыталась научить меня одному из своих приветствий, и я упала на задницу, о том, как мы должны были готовиться к экзамену по истории, но провели вечер, пытаясь построить модель Эйфелевой башни из жевательных конфет "Твиззлерс". Я всё искала какой-нибудь знак или проблеск растущего осознания, намёк на то, что она приходит в себя. Но она оставалась недосягаемой. Слёзы постоянно текли из её глаз, и единственный раз, когда она заговорила, был вопрос, когда это закончится. Моя грудь пульсировала от гнева и страха всякий раз, когда эти слова слетали с её губ. Всё должно было пойти совсем не так.

Малачи задавал темп, и с его стороны это было жёстко. Он не просил нас бежать, но и не позволял делать перерывы. Мы останавливались лишь ненадолго, чтобы влить немного воды в Надю, но не более. Выражение его лица было холодным, а голос ледяным. Он не встречался со мной взглядом.

Я задумалась, было ли так лучше для него. Если для него так было лучше, то он должен был поступить так давным-давно. Интересно, защитит ли это его от того, что я сейчас чувствую? От боли в груди каждый раз, когда его глаза скользили мимо меня, не задерживаясь, не глядя. От копья боли, пронзающего моё сердце всегда, когда он проходил мимо меня, не останавливаясь. От жгучих слёз в глазах, когда я думала о том, как сильно мне хотелось прижаться к нему, почувствовать его руки на себе, почувствовать вкус его губ на своих.

Наверное, мне следовало бы радоваться. Так для него было лучше, верно? Я отняла у него так много, и теперь он не позволит мне взять больше.

Время шло, и я потеряла счёт приступам лихорадки и озноба, каждый из которых делал меня слабее. Я не сводила глаз с целеустремлённых шагов Малачи, который вёл нас через город. Пока он был передо мной, я ковыляла вперёд, таща за собой Надю. Мне казалось, что я бегу за ним, но в тоже время не могла за ним угнаться. Моё сердце бешено колотилось. Я не могла отдышаться. Мои ноги уходили всё дальше и дальше, а голова вытягивалась из шеи, как воздушный шар с гелием на бесконечной верёвке.

И тут я с изумлением обнаружила, что лежу на земле. Я понятия не имела, как на ней оказалась.

Я пробыла там недолго. Малачи поднял меня, и я оказалась в его объятиях. Он не произнёс ни слова.

— Проследи, чтобы Надя продолжала идти, — пробормотала я.

Он кивнул.

Моя голова склонилась к его плечу. Я уставилась на его лицо.

— Прости, что делаю тебе больно.

Он продолжал идти с каменным лицом, отказываясь смотреть на меня.

Я хотела прикоснуться к нему, провести пальцами по его щеке, но я не могла поднять руки. Я вздохнула.

— Ты чертовски красив, Малачи. Я могу смотреть на тебя миллион лет и никогда не устану от этого.

Мускул на его челюсти начал подёргиваться. Я прищурилась, фокусируя взгляд. Всё было расплывчато. Я хихикнула, находя свою внезапную неспособность видеть ужасно смешной. Но какая-то рациональная часть меня знала, что это очень плохой знак. Может быть, это последний раз, когда я смотрю на него. Я поймала себя на том, что отчаянно жалею, что у меня нет камеры.

— На случай, если я не смогу сказать тебе позже, спасибо тебе за всё.

— Заткнись. — Он прижал меня к своей груди. — Я не хочу слышать это прямо сейчас.

— Ты единственный человек, к которому я когда-либо хотела… прикоснуться, — прохрипела я.

Я попыталась сделать глубокий вдох, но воздух был слишком плотным. Это топило меня.

— Лила, ты бредишь. Побереги дыхание. — Его голос был резок, но я слышала в нём дрожь.

— Как скажешь.

Он фыркнул.

— Как скажешь? Теперь я понимаю, что ты бредишь. — Но он поднял меня повыше и прижал к себе, уткнув мою голову в изгиб своей шеи. — Мы будем в участке через несколько часов, — тихо сказал он. — Остаться со мной.

Я улыбнулась, уткнувшись в его кожу.

— Я никуда не уйду. 

ГЛАВА 28

"Я никуда не уйду". Это последняя моя фраза, которую я помнила, прежде чем мир стал чёрным от крови, а стены обрушились, задушив и похоронив меня. Вспышки воспоминаний прервали долгое, медленное скольжение в бездну. Большинство из них принадлежали Малачи. Часть моего мозга, которая оставалась работоспособной, размышляла над этой иронией, учитывая, как недолго я его знала. Трудно было беспокоиться, обратиться к чему-то другому в моём сознании. Только его лицо имело значение. Это было единственное, что пришло ко мне без усилий, как рефлекс, как дыхание. Куда бы я ни шла, часть его пойдёт со мной. Отданная мне по собственной воле или нет, его частичка была моей, чтобы баюкать, нести, поддерживать.