Святая невинность - [8]

Бретт вздохнул, изобразил что-то вроде ободряющей улыбки, извинился и отправился в ванную.

Бретт услышал, как она зашла на кухню.

— Неужели ты и впрямь умеешь готовить? — раздался ее нежный голосок.

— Тебя это так удивляет? — спросил он, искоса наблюдая за ней. — А ты что, не умеешь?

— Конечно, умею, но вот мужчина, который знает в этом толк, большая редкость.

— Тогда смею предположить, что в твоей жизни были одни бесполезные, тощие и голодные мужичонки.

После их случайной встречи в прачечной Джоанна успела переодеться. Теперь на ней был модный брючный костюм. Это явно не понравилось Бретту. Подобный имидж сексапильной красотки с обложки модного журнала не имел ничего общего с реальностью.

Тишина становилась невыносимой, и Джоанна, для которой она была не менее мучительной, чем для него, наконец не выдержала.

— Хочешь, я накрою на стол? — предложила она.

— Было бы здорово.

Джоанна, надо отдать ей должное, за два месяца проживания в доме вполне освоилась и чувствовала себя хозяйкой. Девушка двигалась проворно и со знанием дела. Кухня была не очень большая, пару раз им удалось случайно столкнуться, и по телу Бретта словно пробегал электрический разряд.

К великому облегчению Бретта, завтрак наконец был готов, и они сели за стол на безопасном друг от друга расстоянии. Но вскоре воцарившаяся тишина стала звенеть в ушах.

Молодые люди поглощали яичницу автоматически, подобно двум роботам. Они недоверчиво переглядывались, будто шпионы двух враждующих стран. «Это же просто смешно, ведь мне не пятнадцать, а тридцать четыре», — решил наконец Бретт.

— Итак, — нарушил он тишину нарочито громким возгласом и почувствовал, как вздрогнула Джоанна, — еда пошла тебе на пользу?

— Спасибо, я чувствую себя намного лучше, — сказала Джоанна, едва заметно улыбаясь. — Ты действительно отлично готовишь.

— А что ты думаешь о тайской кухне?

— Знаешь, я никогда не пробовала ее, зато один раз мне удалось попробовать итальянскую стряпню.

— Что, всего один раз?

— Моя семья очень консервативна и отдает предпочтение простой еде.

— Ладно, придется мне заняться твоим воспитанием. Пока ты здесь, я постараюсь расширить твои кулинарные познания.

Джоанна в течение нескольких секунд хранила молчание. Затем ее личико озарилось улыбкой, и она произнесла:

— Хорошо, я принимаю твое предложение, но с одним условием: готовить будем по очереди.

— Что ж, это справедливо.

Их взгляды встретились. По телу Бретта прошла волна тепла, наполняя его безмятежным спокойствием и одновременно неся бурю эмоций.

Казалось, прошла целая вечность, пока Джоанна не моргнула, опустив ресницы, и не встала из-за стола. Только тогда Бретт смог расслабиться и снова начал дышать.

— Чай или кофе? — спросила Джоанна.

Ей пришлось дважды переспрашивать, прежде чем он смог сосредоточиться и понять, о чем идет речь.

— Я буду то же, что и ты, — наконец ответил Бретт.

— Я пью только чай. Но если хочешь, могу приготовить для тебя кофе, — сказала она как раз в тот момент, когда Бретт занялся изучением плавных линий ее тела, таких же ослепительных, как и изгиб нежного ротика. И желал он отнюдь не кофе. Но Бретт вовремя спохватился:

— Спасибо, Джоанна, чай меня вполне устроит.

— А какой ты любишь?

— С молоком и без сахара.

— А сорт? Есть «Даржилинг», «Эрл Грей» и «Ирландский завтрак».

В этот самый момент Бретт наконец понял, что слишком увлекся этой женщиной. Ему было совершенно безразлично, какой чай она принесет. Его волновало совсем другое.

Во всем виновата одна Меган, она сыграла с ним злую шутку. Только она могла додуматься поселить неземную темноволосую фею под одной крышей с молодым мужчиной и заставить его дать клятву, что он и пальцем ее не тронет. Однако чувственность и привлекательность Джоанны не изменят тот факт, что она на двенадцать лет моложе его.

С этого момента Бретт намерился внести некоторые коррективы в создавшееся положение. И начал с того, что на ее повторный вопрос о чае равнодушно ответил, что ему абсолютно все равно. А его единственной реакцией на дымящуюся чашку, которую Джоанна поставила мгновение спустя, было небрежно брошенное «спасибо».

По мере того как настенные ходики, мерно разрывая тишину, отсчитывали минуту за минутой, Бретт начал хвалить себя за железную выдержку. Он обращал на Джоанну внимания не больше, чем на перечницу или солонку.

— Бретт…

Услышав свое имя, произнесенное хрипловатым, чувственным голоском, Бретт встрепенулся. Он тут же забыл о своих намерениях и впился в нее взглядом.

— Знаешь, я действительно не пила прошлой ночью, но как объяснить это похмелье…

Бретт хотел равнодушно пожать плечами, но вместо этого услышал свой голос:

— Ну раз так, смею предположить, что тебе подмешали хорошенькую дозу клофелина.

Джоанна недоуменно воззрилась на него:

— Клофелина? — Она смущенно потрясла головой, и ее волосы заблестели на солнце. — А что это?

Бретт в ужасе схватился за голову. «Господи, должны же быть какие-то законы, запрещающие таким неискушенным простушкам приближаться к крупным городам, и уж тем более к мужчинам», — подумал он про себя, а вслух сказал:

— Какой-то молокосос, вероятно, подмешал наркоты в твой пунш.