Святая Инквизиция - [42]

Но сейчас — можно.

И я посплю… Расслаблюсь и наконец-то увижу цветные сны, которые не видела с самого детства. Потому что не позволяла себе такой слабости… Потому что не хотела…

А сейчас — хочу. Очень-очень!

И я позволю себе такую слабость… на уже каких-то четыре часа.

* * *

— Какая неожиданная встреча, Ольга! Вот уж не думал я встретить вас здесь да еще в столь ранний час!

Я лгу. Думал и ждал. И ты прекрасно знаешь это… Ведь просто так в полшестого утра слуги Инквизиции не оказываются на вокзальных станциях! Но сейчас это волнует тебя меньше всего. Ведь позади такая долгая дорога! Две. И разговор с нелюбимой сестрой. Хотя я так и не могу понять, что заставило тебя наступить себе на горло и купить этот билет! И постучатся в дверь к Миле Зайцевой…

— Ах, это вы… Не спится?

У тебя под глазами синяки, а из глаз наконец-то исчезла пустота! Сейчас там только усталость… Не очень много, но уже кое-что. А то создавалось ощущение, что смотришь в глаза бездушной статуе!

— Что вы! Какая может быть у меня бессонница? Утренней пробежкой занимаюсь…

Шутка оценена. А что? Я хоть и верный слуга Инквизиции, а отдыхать и развлекаться тоже люблю! И не меньше Полоза и Лилит. Тем более, что Хозяин это не запрещает… А иногда и сам принимает участие. Но этой чести чаще удостаивается Лилит. Что поделать! Она единственная из нас троих предпочитает бродить по музеям в свободное время… А Инквизитор разделяет это увлечение. Они иногда даже спорят… Правда об этом никто не знает. Нельзя.

Мы — слуги, он — Хозяин. И для всех это единственная непреложная истина.

Он приказывает, мы подчиняемся.

А то, что действительно происходит за дверьми кабинета Инквизитора — тайна. Наша. Ведь нам, в сущности, позволено многое. Все, кроме ослушания и невыполнения приказа. Остальное — посещение музеев, библиотек и парков, копание в железках от мотоциклов или машин, коллекционирование чего угодно, даже хакерство! Инквизитор просто… позволяет нам отдыхать и валять дурака.

Пока мы способны выполнять его приказы.

— Бегать лучше по набережной или по специальным дорожкам в парке, а не по вокзалам. Но если вам захотелось экзотики ил острых ощущений, то — конечно! Лучшего места не найти…

— Рад, что вы одобрили.

Что ни разговор, то — насмешка. Легкая. Необидная.

— Ну, раз уж мы так неожиданно встретились, то может, позволите мне, проводить вас до дома? А то еще привяжутся… всякие личности.

Вежливость и учтивость — страшное оружие! Убить ведь и словом можно. А раз слово — оружие, то нас научили им пользоваться. На всякий случай. Да и положение обязывает! Ведь и я, и Лилит, и даже иногда Цербер сопровождают главу нашей Инквизиции на различные встречи высокого уровня.

— Поступайте, как хотите… Мне уже все равно. Я спать хочу!

Я тоже. Но разве это важно?

Но мне сегодня везет! От станции вокзала до дома Ольги всего двадцать минут пешком! Ура! Но, впрочем, в такую рань автобусы не ходят…

— Прошу…

Можно побыть и немного галантным… Впустую. Потому что, судя по всему, Ольге привычнее со мной спорить, чем разводить реверансы…

— Что вам надо от меня, господин Полоз? Я бедная несчастная уставшая студентка у которой уйма проблем! И мне в данный момент ни до чего нет дела…

Вот поэтому я и ждал тебя почти три часа на перроне. Караулил как охотник зверя… Потому что тебе и впрямь нет ни до чего дела. Даже до привычного облика холодной и уверенной в себе обладательницы медали «За заслуги». Сейчас ты на некоторое время позволила себе стать собой. Приоткрыть собственную завесу тайны…

Ту самую ткань, за которой скрывается настоящая Ольга. Та, чьи секреты я хочу разгадать. Конечно, сейчас это невозможно, но потом… очень даже.

Не серая мышка ты, художница. Хоть и заставляешь всех так считать. Но и каким-то странным и неземным созданием тебя тоже не назвать… Не получится просто.

Ты — человек. Да и только.

Твои глаза серые и живые, как предгрозовое небо…

В тебе нет легкости и красоты сказочных фей или англов. Но ты — притягиваешь взгляды. Когда позволяешь себе стать самой собой. Я вижу эти перемены. И я хочу узнать то, почему ты скрываешь свою истинную сущность. Тем более, что у меня еще есть и приказ, который только подхлестывает собственное желание…

— Мне? Что вы! Мне совсем ничего от вас не нужно! Как вы подумать такое могли!

Вся наша жизнь — игра. Чаще всего на нервах других…

— Вам лучше знать «как»…

Человеческая душа — потемки. В которых невозможно разобраться… Может, только Бог способен на это… Ведь ему открыты все наши помыслы… Все желания.

Но я не верю в него. Так же, как и все на этой земле. Хотя, конечно, вслух этого никто не говорит.

Мы играем роль верующих. Но наши молитвы — пусты. А помыслы — темны, алчны и завистливы. Даже церковь для нас уже всего лишь красивое здание, памятник архитектуры и старая история…

Так что… Нам не за чем молится. Мы разучились делать это. Нам это стало не нужно. Так же как утешение и помощь. Даже простое слово участия! Все потеряло свой смысл…

— Вы меня обижаете…

Солнце медленно встает за горизонтом. Но его не видно. Совсем. И понять о том, что наступает утро можно лишь по медленно светлеющему желто-серому небу. Оно просто становиться чуть бледнее… Теряет часть своей серости.