Священный скарабей - [27]

— Что же необычного в том, — отозвался Хани, — что мистер Кайль заботился о своей крестнице?

— Он сам вам говорил об этом?

— Да, он доверял мне, так как знал, что я люблю Мерит-Амен как отец.

— Кто, кроме вас, Хани, знал об этом завещании?

— Я думаю, что все знали. Он говорил мне об этом в присутствии доктора Блисса и, конечно, я рассказал об этом Мерит-Амен.

— А мистер Сальветер об этом знал?

— Я сам ему об этом сказал, — в голосе Хани прозвучала какая-то странная нота.

— И вы же рассказали мистеру Скарлетту. Я бы не сказал, что вы идеальное хранилище для секретов.

— Я не считал этого дела секретным, — возразил Хани.

— Ясно. — Вэнс встал и прошел к кофейнику.

— Не знаете ли вы, известно ли было мистеру Сальветеру, что ему также достается большая сумма по завещанию его дяди?

— Я не могу сказать этого с уверенностью.

— Вы любите мистера Сальветера, не так ли, Хани?

— Я имею основания полагать, что он превосходный молодой человек.

— О, конечно, — Вэнс слабо улыбнулся и закрыл кофейник. — И он по возрасту гораздо больше подходит миссис Блисс, чем ее муж.

Ресницы Хани дрогнули. Потом он медленно скрестил руки и стоял спокойный и молчаливый, как сфинкс.

— Миссис Блисс и мистер Сальветер будут оба богаты теперь, когда мистер Кайль умер. А что же станет с раскопками доктора Блисса?

— Они, наверное, кончены, — в голосе Хани звучало торжество. — Зачем должны опустошаться священные усыпальницы наших фараонов?

— Не могу вам этого объяснить, — благодушно ответил Вэнс. — Результаты раскопок не особенно ценны. Единственное искусство древности — китайское; все современные понятия о красоте отрешаются от Греции. Но сейчас едва ли время обсуждать вопросы искусства. А скажите, не считаете ли возможным, что миссис Блисс будет продолжать финансировать работы своего супруга.

Мрачное выражение появилось на лице Хани.

— Это возможно. Мерит-Амен — верная жена, и никто не может сказать заранее, как поступит женщина.

— Это часто говорят плохие знатоки женской психологии. Ну, а если миссис Блисс не захочет продолжать работы, разве не могут убедить мистера Сальветера, с его страстным энтузиазмом к египтологии, чтобы он финансировал работы доктора?

— Нет, если это оскорбляет чувства Мерит-Амен… — начал Хани и вдруг остановился.

Вэнс сделал вид, что не обращает на это внимания.

— Вы, я думаю, — сказал он, — стали бы влиять на миссис Блисс против ее участия в финансировании раскопок ее мужа?

— О, нет, сэр, — Хани покачал головой. — Я не осмелюсь ей советовать. Она сама знает, что ей следует делать, и ее верность доктору Блиссу вероятно определит ее решение.

— Так, а скажите мне, Хани, кто, по-вашему, больше всего выиграл от смерти мистера Кайля? — «Ка» Интефа [1].

Вэнс закатил глаза и раздраженно улыбнулся.

— Да, конечно, но большой нам от этого прок! — пробормотал он.

— Для этой цели, — продолжал Хани, — дух Сахмет вернулся в музей сегодня утром и сразил осквернителя.

— А также, — вставил Вэнс, — вложил финансовый отчет в руку осквернителя, оставил скарабей мистера Блисса около тела и сделал кровавые следы на полу? Не очень это благовидно со стороны вашей мстительной дамы! Зачем ей наводить подозрение на другого, — он поглядел на египтянина, прищурив глаза, потом вдруг заговорил громко и сурово: — Вы кого-то стараетесь укрывать! Хани, кто это?

— Я сказал вам, все, что знаю, господин, — он говорил едва слышным голосом, — и я думаю, что Сахмет…

— Вздор, — прервал его Вэнс и, пожимая плечами, добавил по-арабски известную пословицу: «Единственный ответ дураку молчание». Хани слегка усмехнулся.

Вэнс прошел к столу и постучал по кофейнику.

— Мифологию по боку, — сказал он. — Я слышал, что миссис Блисс послала вам Браша с чашкой кофе. Кстати, чем вы, собственно, были больны?

— С тех пор, как я сюда приехал, — ответил Хани, — я страдаю несварением желудка. Когда я проснулся сегодня утром…

— Очень печально, — сочувственно пробормотал Вэнс. — И вы решили, что вам одной чашки кофе будет достаточно?

— Да, господин, я не был голоден.

— Вот как! А у меня было впечатление, что вы спустились вниз и налили себе еще вторую чашку из этого кофейника.

Снова Хани насторожился и ответил не сразу.

— Вторую чашку? — сказал он. — Здесь, в этой комнате? Ничего не знаю об этом.

— Это не имеет особого значения, — ответил Вэнс. — Кто-то сегодня утром оставался наедине с кофейником. И кто бы это ни был, этот человек причастен к умыслу против мистера Кайля.

— Кто же это мог быть, господин? — Хани казался серьезно встревоженным.

Вэнс не стал сразу отвечать. Он наклонился над столом.

— Дингль говорила, что ей показалось, будто кто-то здесь возился после того, как миссис Блисс и мистер Сальветер пошли наверх после кофе. Я и решил, что это могли быть вы. Но, конечно, возможно что за второй чашкой кофе вернулась миссис Блисс или мистер Сальветер.

— Это я был тут! — сказал Хани медленно, подчеркивая слова. Я спустился вниз почти сейчас же после того, как Мерит-Амен вернулась в свою комнату. Я налил себе еще чашку и сейчас же пошел наверх. Это меня слышала Дингль. Я лгал вам минуту тому назад, потому что сказал вам раньше, в музее, будто я все утро оставался в моей комнате. Я совсем забыл о моем выходе в малую столовую, так как не придавал ему никакого значения.