Священное воинство - [40]
Филипп был моложе Плантагенета, но правил на десять лет дольше его. Он был куда слабее Ричарда как воин, но и у него за это время накопился некоторый военный опыт, прежде всего во время стычек с беспокойными фламандцами. Годы правления научили его, что надо быть хитрым дипломатом и хорошим администратором. Если Ричард чувствовал себя лучше всего на коне, с мечом в руках, то Филипп быт в своей стихии, сидя на троне со скипетром и занимаясь межгосударственными делами. «Французский король держится так вкрадчиво, что я опасаюсь, как бы он вдруг не бросился на меня», — пошутил однажды тот же Бертран де Борн. Филипп был болезненно мнительным, ему всюду мерещились враги, и в отличие от громкоголосого и грубоватого Ричарда обманчиво слабый Капетинг часто выглядел тихим и чопорным.
Ричард любил при каждом удобном случае шокировать своего друга грубыми остротами и фривольными песенками, которым он научился в родной ему Аквитании. Это казалось ему еще приятнее оттого, что Филипп вел себя жеманно, не проявляя признаков чувства юмора. Однажды, когда Филипп услышал, что один его рыцарь богохульствовал во время игры в карты, король приказал трижды окунуть невежу головой в воду, а затем издал специальный указ, запрещающий брань во всем королевстве. Ричард же сам любил ругательства и даже кощунственную брань и получал огромное удовольствие, оскорбляя своих священников, которые не могли ему ответить.
Эти два человека, разные, как лед и пламя, всегда были близки и теперь оказались в одной упряжке перед Третьим Крестовым походом.
Великолепное зрелище, которое являл лагерь крестоносцев в Бургундии, издали напоминающее цветистый луг, скрывало тайные интриги и противоречия, существовавшие в самом этом лагере. Летописец деяний этого воинства не мог не пожаловаться по этому поводу: «Эта огромная армия была объединена энтузиазмом, дисциплиной и волей к победе. Она могла бы стать непобедимой навеки, но ее подтачивали изнутри споры и внутреннее несогласие. Узы товарищества были поколеблены. Сказано: дом, разделившийся внутри себя, придет в запустение».
В личных взаимоотношениях короли проявляли сварливость бывших любовников. Пока только Филипп был королем, его официальная власть уравновешивала харизму Ричарда, но теперь все изменилось. Плантагенет и сам по себе во многом превосходил своего товарища, к тому же у него было более многочисленное войско, более мощный флот, более богатая казна, наконец, воинская слава, которой еще не было у Капетинга. Рядом с ним Филипп был в тени, и, конечно, это его раздражало. Это обстоятельство провоцировало насмешливое отношение Ричарда к своему союзнику, которого он постоянно задевал.
«Если бы их любовь продолжалась, — отметил хронист, — они обрели бы вечную славу, а католическая церковь бы восторжествовала».
Вместо этого короли брюзжали и спорили. И все же за два дня, проведенные в Везелэ, оба сумели преодолеть разногласия и заключили торжественное соглашение о прекращении любых конфликтов между Англией и Францией на все то время, пока обе армии находятся на службе Господа. Короли обязались хранить верность и поддерживать друг друга в беде. В случае, если один из них будет убит, другой обязался принять командование вторым войском и удвоить силы в ведении священной войны. Тот же, кто нарушит эту священную клятву, подлежал отлучению от церкви, и это обязательство было скреплено печатью архиепископов обеих стран.
Не забыли и об Алисе. По этому поводу Ричард принял следующее обязательство: «Я клянусь жениться на твоей сестре не позднее как через сорок дней по моем возвращении, а до этого времени прошу подождать».
Подписав договор, каждый из королей с почтением принял от духовенства символический посох паломника.
24 июня 1190 г., в день памяти Иоанна Крестителя, оба войска отправились в поход. После перехода через реку Рону они должны были разделиться: Филипп должен был отправиться в Геную, чтобы воспользоваться услугами генуэзцев, а путь Ричарда лежал в Марсель, где его ожидал собственный английский флот. Затем королям следовало снова встретиться в Мессине, на Сицилии, а оттуда вместе отплыть на Святую землю. Объединенная армия состояла из ста с лишним тысяч человек, причем среди вассалов Филиппа было много известных людей Франции, например граф Филипп Фландрский, граф Генрих Шампанский и граф Стефан де Сансерре. Войска двух королей торжественным маршем прошли Сент-Леонард, Мулен и Сент-Мари-де-Буа.
Энтузиазм рыцарей был бесспорным. В Риме даже утверждали: «Речь идет уже не о том, становиться ли крестоносцем, а о тех, кто таковыми еще не стали».
Крестоносцы распевали свой гимн на латыни, и их пение перекрывало стук копыт, шелест многочисленных знамен и скрип тележных колес: «За Крестом и за знаменем Вождя следует войско, которое никогда не отступает, но идет вперед, уповая на силу Святого Духа».
Крестьян заставляли собираться и приветствовать армию, а также оплакивать ее уход. Поэты слагали в честь рыцарей хвалебные песни: «О Великий Боже!..Что это за юноши! Взгляните на их просветленные лица, подумайте о печали их родителей, их сыновей и братьев, их друзей и близких, всех, кому дорого это славное воинство».
В монографии на основе совокупности русских и иностранных источников исследуется одно из основных направлений внешней политики России в период, когда происходило объединение русских земель и было создано единое Русское государство, — прибалтийская политика России. Показаны борьба русского народа с экспансией Ливонского ордена, сношения Новгорода, Пскова, а затем Русского государства с их основным торговым контрагентом на Западе — Ганзейским союзом, усиление международных позиций России в результате создания единого государства.
Книга посвящена одной из самых драматических страниц русской истории — «Смутному времени», противоборству различных групп служилых людей, и прежде всего казачества и дворянства. Исследуются организация и требования казаков, ход крупнейших казацких выступлений, политика правительства по отношению к казачеству, формируется новая концепция «Смуты». Для специалистов-историков и широкого круга читателей.
Аксумское царство занимает почетное место в истории Африки. Оно является четвертым по времени, после Напаты, Мероэ и древнейшего Эфиопского царства, государством Тропической Африки. Еще в V–IV вв. до н. э. в Северной Эфиопии существовало государственное объединение, подчинившее себе сабейские колонии. Возможно, оно не было единственным. Кроме того, колонии сабейских мукаррибов и греко-египетских Птолемеев представляли собой гнезда иностранной государственности; они исчезли задолго до появления во II в. н. э. Аксумского царства.
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Настоящая книга охватывает три основных периода из боевой деятельности красных Таманских частей в годы гражданской войны: замечательный 500-километровый переход в 1918 г. на соединение с Красной армией, бои зимой 1919–1920 гг. под Царицыном (ныне Сталинград) и в районе ст. Тихорецкой и, наконец, участие в героической операции в тылу белых десантных войск Улагая в августе 1920 г. на Кубани. Наибольшее внимание уделяется первому периоду. Десятки тысяч рабочих, матросов, красноармейцев, трудящихся крестьян и казаков, женщин, раненых и детей, борясь с суровой горной природой, голодом и тифом, шли, пробиваясь на протяжении 500 км через вражеское окружение.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.