Священная земля - [10]

В пору сбора орехов люди вспоминали о границах племенных земель и учили детей запоминать реки, леса и горы, отделявшие территорию топаа от соседних племен — шошонов на юге и пайютов на севере, с которыми топаа не торговали, не вступали в браки, но и не враждовали — и детям объясняли, что строго-настрого запрещалось охотиться, собирать семена или брать воду на земле другого племени.

Собирая кедровые орехи, семьи возводили жилища на своих родовых стоянках — там они встречались и занимались собирательством еще с давних времен. Марими расстелила коврик и плела люльку для ребенка на том месте, где ее мать, бабка и прабабки с самого начала мира расстилали коврики и плели корзины для своих младенцев. Однажды ее дочь будет сидеть на этом самом месте и плести корзины, наблюдая за теми же танцами и играми. Таким образом, ежегодный сбор кедровых орехов служил не только для заготовки еды на зиму. Здесь люди узнавали истории своих предков, потому что топаа не забывали о своем прошлом, чтобы былое переходило в настоящее, затем в будущее и далее до скончания времен. Каждый год на собрании человек узнавал, где его место в мироздании. Мужчины и женщины видели, что являются частью Великого Сущего, что топаа и земля, животные и растения, ветер и вода — все в этом мире связаны и соединены, подобно прутьям корзин, которые плели женщины.

После сбора кедровых орехов кланы оставались в горах на зимовку, и, когда на земле появлялись первые побеги, огромное поселение снималось со стоянки, семьи отправлялись обратно к домам предков до следующего собрания. Тогда же Марими с мужем, ее мать, отец и шестеро сестер вернутся на свои земли, где они охотились на зайцев и жили с самого сотворения мира. Там она выносит ребенка, станет матерью, подняв свой статус в клане, поэтому в следующем году, когда они снова приедут в сосновый лес, люди будут обращаться к ней с уважением.

Именно об этом светлом будущем пыталась думать Марими, пока ужас от таинственного взгляда Опаки сжимал ее сердце. Почему шаманка смотрит на нее?

Шаманы всегда были окутаны тайной — запрещалось о них даже думать, а уж обсуждать и подавно, потому что только шаманы могли перемещаться между реальным и сверхъестественным мирами. Каждый раз перед началом сбора орехов, прежде чем первая семья возводила свое жилище, племя строило божественную хижину шамана. Участвовали в этом все, даже дети и старики, — люди срезали лучшие ветки и прутья, приносили самые мягкие шкуры, лучины для костра, чтобы в божественную хижину спустились боги и благословили людей и урожай орехов через видения шамана. Люди жили в непонятном и страшном мире, где никогда нельзя было рассчитывать на удачную охоту или щедрость природы, поэтому, еще до того, как первая шишка будет снята с дерева, шаманы уходили в божественные хижины и погружались в транс, общаясь со сверхъестественными силами, получая указания и пророчества, а иногда и новые законы.

Вот почему в эту праздничную ночь Марими внезапно испугалась. Опака обладала божественной силой, а Марими почувствовала злобу в ее взгляде. Почему? Марими не могла вспомнить, каким проступком навлекла на себя гнев старухи. Если бы на нее так враждебно смотрел другой член племени, то она пошла бы к шаману клана, чтобы попросить защиты у богов от этого человека. Но сейчас сама шаманка хотела сглазить Марими!

И вдруг, вспомнив Тику, Марими похолодела от ужаса.

Тика была племянницей матери Марими, и с самого детства они были не разлей вода. Вместе прошли священный обряд достижения половой зрелости, а когда Тика и двенадцать других девушек участвовали в состязании посвященных, которое выиграла Марими, первой добежав до хижины шамана, Тика, единственная из всех, ее поздравила. На последнем сборе орехов Тика передавала секретные послания от Марими молодому охотнику, потому что им было запрещено разговаривать, пока шли переговоры о заключении брака. И это Тика подарила Марими и ее мужу корзину, настолько чудесную, что весь клан обсуждал, с каким мастерством она сделана.

А затем Тику постигло несчастье. Она влюбилась в человека, которого Опака прочила в мужья внучке своей сестры. Марими была уверена, что если бы Тика отдалась любому другому парню, то ее бы не изгнали. Но, когда парочку застали в дядиной соломенной хижине, шаманы и шаманки собрали совет, где раскурили трубки мудрости и вынесли решение, объявив девушку изгоем, потому что, по их мнению, именно она соблазнила молодого человека и подговорила его нарушить законы племени. Так как племя не казнило своих членов даже за самые тяжкие преступления, потому что люди боялись возмездия духа усопших, виновных обрекали на жестокую, медленную смерть. У них отбирали имя, пожитки и еду, а затем выдворяли из защитного круга. Изгой не имел права вернуться. Никто не должен был смотреть на него или разговаривать с ним, запрещалось кормить его и пускать в свое жилище. Члены семьи срезали волосы и оплакивали своего родственника, будто он умер. Когда Тика стала одной из Безымянных, сердце Марими горевало о ее судьбе. Она вспомнила, как видела свою подругу на краю сосновой рощи, бродившую там, словно неприкаянная душа. Марими хотелось подойти к Тике, пересечь защитный круг и отнести ей еду и теплую одежду. Но тогда племя изгнало бы и Марими.