Священная - [64]

– Я проезжал мимо и увидел аварию. Ужасную, жуткую аварию. Похоже, девушка без сознания. А с ней молодой человек. Они выглядят так, будто возвращались с выпускного. Пожалуйста, поторопитесь. Оба тяжело ранены. – И он отключает звонок.

Оба тяжело ранены.

– Но мама…

– Она не придет, – говорит он, и теперь я понимаю, что в его глазах мелькало осознание. И, похоже, разочарование. – Так что мне придется довольствоваться тобой.

Он медленно поворачивается к Такеру.

Я смотрю на Такера, в его глаза цвета штормового неба, осознавая, что Семъйяза сейчас собирается сделать. Принимая это. Готовя себя к этому.

Время замирает.

Я должна призвать венец. Ради этого момента я тренировалась весь год. Ради этого мгновения.

Я смотрю на Такера, но чувствую лишь биение своего сердца. Оно такое медленное, что кажется, будто стук раздается раз в пять секунд. Я ощущаю, как кровь течет по венам, как воздух проникает в легкие, наполняя меня силой и жизнью. А затем чувствую себя чем-то бо́льшим, чем просто тело. Чем-то бо́льшим, чем человек. Чувствую свой дух. Свою душу.

И вокруг меня вспыхивает сияние. Я поворачиваюсь к Семъйязе, но время так замедлилось, что кажется, будто на это уходит секунд двадцать. Он смотрит мне в лицо и, видимо, знает, что я задумала. Его охватывает ярость, но он не успевает ничего предпринять, хоть и движется с невероятной скоростью, ведь сейчас я быстрее.

Я делаю глубокий вдох, а затем медленно выдыхаю, чувствуя легкое покалывание в кончиках пальцев от сияния, которое исходит от тела и волос, и в моей груди все окутывает теплом. Меня наполняет невероятное спокойствие. Я вновь поворачиваюсь к Такеру. Он прикрывает глаза рукой от исходящего от меня сияния, и я беру его за вторую руку. Моя кожа настолько горячая, что его ладонь кажется холодной и липкой. Такер вздрагивает от моего прикосновения, но затем заставляет себя расслабиться и даже убирает от лица руку. Его глаза прищурены, будто он смотрит на яркое солнце, но я все же замечаю в них непролитые слезы. И страх.

Я прижимаю палец к порезу на его лбу. Сияние окутывает рану, и она срастается вновь, не оставляя на коже и следа.

– Все хорошо, – шепчу я.

Но мое спокойствие нарушает чей-то смех. Смех Семъйязы, который отступил от нас на безопасное расстояние.

– Я недооценил тебя, – говорит он с нотками восхищения в голосе. – Ты оказалась сильной птичкой.

– Убирайся.

Он снова смеется.

– Мне хочется знать, что будет дальше, а тебе?

– Убирайся. Отсюда.

– Ты же понимаешь, что не сможешь удерживать сияние вечно.

Он говорил нечто подобное маме в тот день в лесу. Когда она призвала венец, Семъйяза сказал: «Ты не сможешь удерживать его вечно». И она ответила: «Мне хватит и нескольких часов».

Но смогу ли я продержаться столько? Ведь даже сейчас, спустя несколько минут, я чувствую усталость. Это все равно что держать дверь в душу широко открытой, сопротивляясь ветру, который настойчиво толкает ее.

Так что рано или поздно она захлопнется.

Семъйяза закрывает глаза.

– Кажется, я слышу вой сирен. Интересно, что будет, когда они доберутся сюда.

Я сжимаю руку Такера, и он пытается улыбнуться мне. А я старательно выдавливаю улыбку в ответ.

Это был хороший план. Но сидеть здесь и ждать, когда во мне погаснет лапочка, не стоит, и уж точно не стоит дожидаться в таком виде «Скорой помощи», чтобы еще больше людей узнали о моей особенности.

– Почему бы тебе просто не отбросить эти глупости? – предлагает Семъйяза. – Признаюсь, это впечатлило меня. Вряд ли кто-то еще способен призвать венец в столь молодом возрасте, с учетом того, что в твоем теле лишь четверть ангельской крови. Но ты должна убрать его прямо сейчас.

Его голос звучит спокойно, но я чувствую, что он начинает злиться. А я уже видела его в порыве безумства. И это не очень привлекательная картина. В такие моменты он способен запустить огненный шар кому-нибудь в голову.

Внезапно дорогу высвечивают фары чьей-то машины. У меня перехватывает дыхание и практически слетает венец. Сияние тускнеет и подергивается, но я удерживаю его.

– Хватит глупить, – нетерпеливо говорит Семъйяза. – Нам с тобой пора идти.

Но уже слишком поздно. Машина медленно приближается к нам. Скрипят тормоза, и она останавливается. Вот только это не «Скорая помощь». Это побитая серебристая «Хонда» с покрытым ржавчиной зеленым крылом. Я прищуриваюсь, чтобы сквозь собственное сияние разглядеть, кто сидит внутри. Это мужчина с седыми волосами и бородой.

Мистер Фиббс.

Никогда не думала, что так обрадуюсь встрече с мистером Фиббсом, в его безвкусном коричневом костюме из полиэстера, который сейчас шагает к нам с такой улыбкой на лице, будто вышел на неспешную прогулку перед сном. Я чувствую небывалый прилив сил, благодаря которому способна сделать все что угодно – и чего бы это ни стоило. Я чувствую надежду.

– Добрый вечер, – кивая мне, говорит мистер Фиббс. – Как ваши дела?

– Она ранена. – Я указываю на Венди, которая, слава богу, еще дышит. – «Скорая» уже едет. И с минуты на минуту появится здесь.

Семъйяза молча смотрит на него.

– Хорошо, – отвечает мистер Фиббс. После чего переводит взгляд на задумчивого Чернокрылого. – А у вас что случилось?