Свойство болезненной любви - [2]

Меня положили на кровать и ко лбу приложили что-то холодненькое, отчего стало чуть легче. Живот и голова прошли через пару минут, и я смогла спокойно уснуть.

И так всегда происходит.

Мой второй дедушка, тот который мамин папа и крутой ректор, всегда привозил мне шоколадные конфеты с цельным орехом и какую-нибудь новую интересную историю из Академии. И в те моменты, когда он приезжал, я болела. Лежала на кровати, под стопкой одеяла и пила оздоровительные зелья. А мне так сильно хотелось с ним погулять, увидеть в живую Академию, а когда выросту — поступить к нему на какой-нибудь факультет.

— Здравствуй, моя маленькая болезненная девочка, — улыбнулся он, открыв дверь.

— Деда! — радостно воскликнула я, сев на кровати. — Ты приехал!

Он подошел и поцеловал в лобик, сначала убрав прядь моих мокрых волос со лба.

— Это тебе, — дедушка положил на мои колени коробку.

— Конфетки? — спросила я, начиная открывать.

— Конфетки.

Широко улыбаясь, откинула крышку и взяла одну конфету в красивой обертке.

— Ты еще не ела нормально, чтобы конфеты есть! — сказал папа, остановившись у кровати. — Спасибо, что приехали Вир, но Лила еще не выздоровела.

— Но папа! — воскликнула, пытаясь удержать коробку. — Я хочу конфетку.

— Нет, солнце, — папа забрал коробку и поставил ее на тумбочку. — Тебе нужно поесть нормальную пищу. А после конфеты.

— Деда, — повернулась к нему и надулась.

— Давай вместе поедим? — спросил дедушка и протянул руку.

— Я не хочу, — отрицательно покачала головой и улеглась под одеяло. — Расскажи лучше историю какую-нибудь новую.

Дедушка улыбнулся, посмотрел на папу, и начал рассказывать интересную историю о драконе и драконице, которые прошли через многие проблем, но смогли перенести любовь и остаться счастливыми.

Я слушала его, не в силах оторваться и перестать улыбаться. Иногда охала, ахала и вздыхала, переживая за героев. И в конце даже расплакалась, потому что все закончилось хорошо. Деда взял меня на руки, заранее укутав в одеяло, и вынес из комнаты. Я была настолько худенькой и маленькой в двенадцать лет, что он обнял меня своими руками настолько, что были видны только мои большие серые глаза.

— Привет, — улыбнулась мама, подойдя к нам. Она поправила одеяло и погладила меня по щеке. — Пап, а где мама?

— Она поехала к Римме, — ответил дедушка. — У тебя скоро появиться племяшка или племянник.

— А у меня братик или сестренка? — спросила у двоих.

— Конечно, солнце, — кивнула мама. — А вы куда?

— Попробую накормить сие маленькое чудо, — ответил деда, поцеловал маму в лобик, как маленькую, и пошел вниз, начиная читать стихотворение о лесе. — Мы пришли кушать! — громко сказал дедушка, присутствующим в столовой.

— Но я не хочу, — прошептала ему на ушко.

— Совсем чуть-чуть, — проговорил деда и, сев на стул, посадил меня на колени. — Что будем кушать?

— Ничего, — выдохнула ему в грудь. — Деда, я не хочу.

— Лила, Мирсиа прислала нам подарки! — вбежала в столовую радостная Майра, держа в руках два красивых красных пакета. — Держи.

Дедушка поднес мне ложку с мясом и рисом, а сестра поставила передо мной пакетик, Я облизала ложку и открыла пакет. Там лежала деревянная игрушка и длинный, красный свитер.

— Это Мирсиа связала? — спросила у Майры, накинувшая на себя серый, толстой вязки шарф.

Мирсиа была нашей двоюродной сестрой, старшей дочерью Повелителя Белых Волков. Она вышла замуж за самого странного Серого волка, живущего за Забытым лесом. А он, в свою очередь, не любил общество, как я слышала и его родной брат, который был еще более забитый и одичалый. Мирсиа настолько его любила, что смогла бросить всех своих друзей, родственников и уехала.

— Ага, — кивнула сестра. — А почему свитер такой большой? — она посмотрела на красный, длинный свитер в моих руках.

Он больше моего тела. Наверное, Мирсиа подумала, что я уже выросла. Она ведь не знает, что я все еще болею и чувствую себя, с каждым днем хуже. Или знает, но давно не видела мое тело.

— Это на будущее, — сказала мама, взяв его в руки. — Лила, еще вырастит и будет его носить.

— Конечно, — улыбнулся дедушка, протягивая ко мне ложку, — если Лила будет много кушать. И тогда перестанет болеть.

— Это же не я виновата! — надулась, но кашу съела. — Я не хочу болеть, но не могу не болеть. Вот. Больше не хочу, — отрицательно покачала головой, — Хочу конфету, чай и спать.

— Давай выпьем сначала настойку, — сказала Парэлла, поставив на стол желтую кружку с рисунком бегемота. — А после пойдем спать. Да, солнце?

Кивнув, взяла в руки кружку и начала пить. Вот только дрожащие руки не могли держать кружку, поэтому я ее уронила. Она упала на пол, но не разбилась. Папа, зная, что я безумно люблю эту кружку, заколдовал ее от любых падений, трещин или чего-то еще, что может меня огорчить.

— Я подниму, — вздохнула Парэлла. — У Лилы руки трясутся, значит, состояние ухудшается. Нужно в постель и зажечь палр.

— Всем привет! — в столовую вошли два брата двойняшки — Сэмюель и Динаэль.

— Лила, — улыбнулся Дин и подошел ко мне, присев на корточки, — Ты как?

— Спать хочу, — сказала и зевнула. — Отнеси, пожалуйста!

Я протянула к нему ручки. Он посмотрел на дедушку, который поцеловал меня в затылок, и передал на руки старшему брату. Укутав в одеяло, вместе с Парэллой, понес обратно в комнату.