Своя ноша - [23]

Потому что тогда ей отчаянно хотелось быть любимой! А у родителей она почти не находила любви и тепла. Отец постоянно был в разъездах, а в свободное время волочился за женщинами, так что едва обращал внимание на дочь. Мать же в основном жаловалась на свою печальную участь.

Джоан невольно положила руку на живот. Ее ребенок ни за что не должен страдать оттого, что брак его матери оказался столь непрочным!

— К тому же, — сухо продолжала она, — я не могла пожаловаться на его сексуальные способности. — Она была невинной, когда встретила Барни, так что ей было не с кем сравнить его. Только занимаясь любовью с Эрвином, она открыла для себя всю полноту наслаждения. Но ей не хотелось даже думать об этом. Если она начнет вспоминать, какую любовь обрела, а потом потеряла, то, чего доброго, расплачется.

Джоан слышала тяжелое, учащенное дыхание Эрвина и понимала, что ей удалось сорвать с него маску ледяного безразличия. Но она не могла позволить себе испытывать какие-то эмоции по отношению к нему. Не меняя тона, Джоан продолжала:

— К тому же он оказался достаточно богат. Я тогда работала в редакции местной газеты, а он был владельцем сети магазинов. У него был дорогой автомобиль, и по вечерам он возил меня в самые шикарные клубы. Ему льстило, что все смотрят на меня. Он сорил деньги так, словно черпал их из какого-то бездонного сундука. Я узнала, что это за сундук, когда однажды пораньше вернулась с работы. Побочная деятельность, приносящая ему огромные доходы. А фактически самое настоящее уголовное преступление — он подделывал кредитные карточки. — Джоан опустила голову. — Веришь или нет, но я презираю любую нечестность. Я возненавидела его за ту паутину лжи, которой он опутал меня. И оставила его.

— Это правда? — спросил Эрвин. Теперь его показное безразличие полностью исчезло.

— Думаешь, я все это придумала? — спросила Джоан. — Я могу сочинять страшные истории на бумаге, однако откровенна во всем, что касается моей личной жизни… — Она внезапно замолчала, поймав тяжелый, испытующий взгляд Эрвина.

— И что ты сделала?

— Что сделала? — Джоан слегка нахмурилась и покачала головой. Вот уже многие годы она не вспоминала о Барни. Тогда она твердо решила начисто стереть память о нем и начать все сна чала. Она видела, во что подобная жизнь превратила мать, и не хотела, чтобы ее саму постигла подобная участь, — Конечно же пошла в полицию.

Даже если сказала это излишне резким тоном, Джоан не раскаивалась. Их семейной жизни с Барни в одночасье пришел конец. Она устала от ночных клубов, шикарных ресторанов, шумных сборищ… и постоянных мучительных раздумий о том, откуда муж берет столь огромные деньги, и ответных уверений, что ему опять повезло в казино.

— Маму это известие буквально убило. Она сказала, что я должна была просто оставить Барни, но не заявлять в полицию. Очень плохой совет! Рано или поздно все бы открылось, и тогда никто бы не поверил, что я не была его соучастницей.

— А так все убедились в твоей невиновности? — Глаза Эрвина пристально изучали ее лицо.

Джоан устало пожала плечами. Потом взяла бокал с апельсиновым соком и сделала большой глоток. Ее гнев утих, и она ощущала лишь бессилие перед нынешней ситуацией, которая была гораздо тяжелее той, что ей пришлось пережить много лет назад.

— Думаю, у большинства людей все-таки возникли определенные подозрения на этот счет. После того как судебный процесс закончился, я уехала в Португалию, взяв с собой немногим более того, что было на мне надето. Я ни за что не хотела брать с собой вещи, купленные на краденые деньги. Я вернула себе девичью фамилию и добилась развода с Барни, после того как он провел два года в тюрьме.

Джоан попыталась угадать, о чем думает Эрвин, но это оказалось невозможно. А ведь еще совсем недавно они так любили друг друга, были настолько близки, что порой читали мысли друг должно быть, Эрвин обдумал услышанное как все прочие, решил, что ее бывший муж стал преступником, чтобы удовлетворить растущие запросы жены. А потом она хладнокровно сдала его полиции, не дожидаясь, пока он сам попадется на своих махинациях, потому что предвидела: скользкая дорожка, на которую он ступил ради нее, скоро кончится. Эрвин наверняка почувствовал расположение к Барни, которого счел, как и себя, невинно пострадавшим из-за безнравственной стервы.

Эти опасения подтвердились, когда Эрвин глухо произнес:

— Что ж, ты почти заставила меня поверить, что совершила высокоморальный поступок. Ты хорошо умеешь обращаться со словами. Так и должно быть — ведь это твоя работа. Но есть одна вещь, по поводу которой даже ты не сможешь оправдаться, — тот факт, что ты выходила за меня замуж, зная, что беременна от другого муж чины.

Гнев охватил Джоан с новой силой.

— Прекрати! Послушал бы лучше, что говоришь! Это ребенок Тома, а не какого-то «другого мужчины»! Почему тебе так трудно произнести его имя?

Впрочем, Джоан уже начала обо всем догадываться. И если ее предположение подтвердится, станет ясно, почему Эрвин так упорно отказывается выслушать ее, стоит только заговорить о Томе.

— Потому что одна лишь мысль о. том, что вы были вместе, приводит меня в бешенство! — последовал резкий ответ.