Своя гавань - [46]

— Однако вам это удалось.

— О чём я весьма сожалею, мадам. И я готов загладить свою вину. Просите у меня что угодно.

— Что ж, — Галка посмотрела ему прямо в глаза… и король выдержал этот холодный жёсткий взгляд. — Я буду беспощадна, ваше величество. И думаю, что…вот этот вазончик со сладостями как раз подойдёт в качестве контрибуции, — добавила она со смехом.

— Вы разыграли меня, — Людовик рассмеялся в ответ. Кажется, в первый раз за весь разговор он сделал это искренне.

— Дружеские розыгрыши у нас почитаются за обычное правило, ваше величество, — Галка с удовольствием достала из фарфорового вазончика, расписанного драконами, засахаренную апельсиновую дольку и с не меньшим удовольствием её сжевала. — О! Очень вкусно!

— Фрукты из моей оранжереи, мадам, — мимоходом отметил Людовик. Галка же взяла себе на заметку другое: миг искренности прошёл, и король снова оценивал её как строптивого вассала, с которым можно даже немножко поиграть. Как кот с мышью. — Мои кондитеры действительно умеют их приготовить… Как я запамятовал! Я ведь проиграл вам ещё и вазу! — добавил он, смеясь. — Не откажите в любезности, мадам, возьмите её на добрую память о нашей первой встрече.

— С удовольствием, ваше величество, но, чтобы забрать вазу, её нужно сперва опустошить.

— Так в чём же дело?

И они, посмеиваясь и обмениваясь подобными словесными пикировками, принялись уничтожать сладости…

— Барон, что вы можете сказать о мадам?

— Сильный характер, сир. Она полководец, это видно в каждом её движении.

— Мне нужен Сен-Доменг со всеми его научными достижениями. Следовательно, мне нужна эта дама… Вы меня понимаете, барон?

— Я думал — речь будет идти о Кубе, Алжире и новых пушках… — разочарованно протянул Жером, когда Галка, соблюдая пиратский обычай, рассказала им о ходе переговоров на высшем уровне. — А вы — о сахарных фруктах и вазочках!

— Лиха беда начало, — хмыкнула Галка. — Я не знаю, сколько мы здесь пробудем. Вернее — сколько нас здесь продержат. Но думаю, придётся мне ужом извернуться. Король, хоть и предпочитает галантные беседы разговорам о политике и войне, всё-таки совсем не прост.

— Не боишься, что тебе придётся заплатить за политические выгоды для Сен-Доменга…э-э-э…весьма определённую цену? — скабрезно ухмыльнулся Граммон. — На месте короля я бы обязательно предложил такой обмен.

— Слава Богу, что ты не король, — огрызнулся Джеймс.

— Да, это действительно к лучшему, ты прав. Но ведь и король может думать так же. Посмотри правде в лицо, штурман. Кто бы ни была твоя жена, если король захочет затащить её в свою постель, ты не в силах будешь этому помешать.

— Зато я буду очень стараться пролететь мимо королевской постели, — мрачно проговорила Галка. — И не только потому, что верная жена. Просто… я не стану спать с мужчиной, которого не люблю, хоть стреляйте.

— Ну, а если тебя припрут к стенке и скажут — либо постель, либо прощай свободный Сен-Доменг?

— Знаешь, что, шевалье, а не заткнул бы ты пасть? Без тебя тошно, — фыркнул Жером.

— Такова жизнь, приятель, — лучезарно улыбнулся Граммон. — От неё никуда не деться.

— Жизнь такова, какой мы сами её делаем, — хмуро произнёс Джеймс. — Что до меня, то я не смирюсь, если король посмеет…

— Ну, и что ты сделаешь? Вызовешь его на поединок? Нацарапаешь жалобу в суд? — издевательским тоном спросил Граммон. — Не смеши меня. Если кто и сможет что-то с этим что-то поделать, то только сама Алина. Но для этого ей потребуется стать чем-то большим, чем змея подколодная обыкновенная.

— Твой совет? — голос Галки звенел сталью.

— Мой совет — оставайся такой, какая ты сейчас. Будь Стальным Клинком. Не стелись перед ним ни при каких обстоятельствах. Мало кто из мужиков не испугается такой дамы. Вот я бы не испугался. Но король к такому не привык, можешь мне поверить.

Галка скептически хмыкнула. Беседу они на всякий случай вели по-английски, дабы приставленная к ним прислуга хотя бы по первому времени не могла исполнять и другие свои обязанности — доносить по инстанции о разговорах гостей… Белые стены комнаты, которую пираты облюбовали в качестве столовой, были щедро украшены позолотой. На потолке — роспись, какой-то сюжет из римской мифологии. Массивные позолоченные канделябры в пять свечей каждый казались волшебными светильниками: позолота совершенно фантастическим образом отражала их свет, и гостям казалось, будто они попали в сказку. А за окнами чернела совсем не сказочная ночь.

— Ладно, — сказала Галка, подытоживая совещание. — Давайте на боковую, братва. Завтра всё обсудим на свежую голову. Может, чего дельного и придумаем.

— Эли, — голос Джеймс дрожал. — Эли, я действительно не смирюсь, если ты… если он посмеет… Я совершу что-то ужасное.

— Вот за это я и люблю тебя, Джек…

5

Платье. Светло серый, жемчужного оттенка шёлк, серебряная вышивка, драгоценные камни, отделочный шнур из серебряных и золотых нитей… Галке тут же припомнилась её Сан-Хуанская авантюра, боль в рёбрах и натёртая поясница.

— Его величество желает, чтобы вы явились на приём в этом платье, мадам.

— Его величество знает, что я одеваюсь по иной моде, барон. И вообще, с каких это пор вы вдруг сделались гардеробмейстером?