Своими глазами - [69]

За финансово–хозяйственные дела настоятель отвечает перед общиной и гражданской властью, что ясно видно из пункта 40, где говорится: "настоятель храма является членом приходской общины и председателем ее исполнительного органа (церковного совета)", который отчитывается перед общиной в лице ее "двадцатки". В то же время, как говорится в следующем, 41 пункте, этот "исполнительный орган (церковный совет) несет ответственность перед гражданской властью за сохранность здания и имущества храма".

Архиерей заявил мне, что он понимал и понимает этот закон по–иному. На что я ответил: если он подходит к толкованию этого закона не предвзято, то его заводит в заблуждение редакция 35 пункта. Я привожу все это подробно лишь потому, что в работе Уполномоченного Совета по обеспечению выполнения советского законодательства о религии и церкви, которым религиозные центры и духовенство лишено власти над общинами верующих, "Положение об управлении Русской православной церкви" стало камнем предкновения во взаимоотношениях с архиереем.

Совету следует дать указание всем Уполномоченным Совета, а также через патриарха всем архиереям в виде комментариев к толкованию выше разобранных мною пунктов Положения.

Поскольку Ермоген остался при своем мнении, а вышеуказанный церковный закон — "Положение об управлении Русской православной церкви" — продолжает действовать, несмотря на его грубое противоречие с принципами Советского государства, взаимоотношение у архиерея с Уполномоченным Совета не могло не обостряться. На всякое мое мероприятие, направленное на сдерживание и ограничение его деятельности по укреплению устоев религии и церкви, он немедленно реагировал и принимал контрмеры, используя для этого все свое преимущество: независимое положение от местных органов власти, неограниченную власть над духовенством, безподотчетные денежные средства, штат платных агентов в приходах, запугивание верующих, шантаж, провокацию и клевету.

За минувший год Ермоген 5 раз осаждал Совет и патриарха с провокационными жалобами на Уполномоченного Совета по Узбекистану, причем трижды обращался к председателю Совета по делам русской православной церкви при Совете Министров СССР с намерением опорочить деятельность Уполномоченного Совета, не представляющего ему прав непосредственно руководить общинами верующих, то есть верующими советскими людьми, что было ярко видно на делах приходских общин села Луначарского и г. Джизака.

И все же, несмотря на то, что председатель Совета дал отпор незаконным притязаниям архиерея Ермогена на приеме его 28 ноября 1959 года, заявив, что его поведение дает основание поставить вопрос о нем перед патриархом, Ермоген по возвращении из Москвы вызвал к себе настоятеля села Луначарского игумена Георгия Шатилова и заявил ему, что если он не собьет с прихода старосту Кравченко, то сам будет снят с должности настоятеля этого прихода.

Игумен Шатилов обратился ко мне с письменным заявлением по этому вопросу, в котором пишет, что епархия до сих пор не признает Кравченко В. С. старостой приходской общины села Луначарского, в силу чего Шатилов терпит неприятность от епархиальной власти. Сам он считает, что архиерей не прав, но если Кравченко не будет переизбран, то ему придется уйти из прихода. Архиерей наложил арест на деньги общины, находящиеся в сберкассе, которой предписал не выдавать денег по чекам за подписью настоятеля и казначея общины до особого распоряжения, демонстрируя этим самым свою власть над общиной верующих.

Все это говорит о том, насколько зарвался этот осколок царской империи Ермоген, который не считается с замечаниями и указаниями руководства Совета по делам русской православной церкви при Совете Министров СССР.

* * *

В течение минувшего года в большинстве приходов республики произошло весьма заметное снижение посетителей церквей с резким изменением состава богомольцев. В недалеком прошлом среди тех, кто регулярно посещал церковь были интеллигентные люди из числа служащих учреждений, квалифицированных рабочих и даже учащихся высших учебных заведений. К тому же состав богомольцев был чрезвычайно разнообразный по возрастному признаку. В дни больших религиозных праздников церковь посещали мужчины и женщины, порой целыми семьями, среди которых были люди пожилого, среднего возраста, а также немало молодежи, в том числе детей школьного и дошкольного возрастов.

Подобного теперь не наблюдается. На прошедших церковных службах — "Пасхи", "Троицы", "Спаса", "Покрова дня", "Рождества" и "Крещения" — были исключительно пожилые, в большинстве женщины. О повсеместном снижении посещаемости церквей свидетельствует и то, что в 1958 году свечная мастерская Ташкентской епархии реализовала 12 тонн свечей, а за 1959 год — 9 тонн. Производство свечей в этом году сокращено еще на одну тонну.

Такое изменение в составе посетителей церквей произошло за счет усиления культурно–воспитательной и атеистической работы партийных, профсоюзных, комсомольских и других советских организаций. Но особую роль в этом играет научно–атеистическая и антирелигиозная пропаганда в печати и радиопередачах.