Свои и чужие - интриги разведки - [25]

Итак, почему же нештатный орган контрразведки не был напрямую подчинен Петроградской ЧК (ПЧК)?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо сделать небольшое, но принципиальное отступление.

В книгах по истории ВЧК мы не найдем упоминания о каких-либо разногласиях, а тем более конфликтах между руководителями Комиссии. И это понятно — создавался определенный псевдореалистический образ и самой организации, и тех, кто стоял во главе ее. На данную тему еще обратят внимание историки, поскольку в обстановке столкновения взглядов, идей, подходов к решению оперативных задач, в конце концов, столкновения характеров, нравственных установок, а порой личных амбиций рождались конкретные пункты приказов и постановлений, за которыми порой стояли человеческие жизни. В этой связи мы лишь отметим, что далеко не всегда были безоблачными отношения ВЧК и ее Петроградского филиала. С момента образования ПЧК в Москве пристально следили за ее деятельностью. Характерно, что в решении президиума ВЧК от 7 марта об организации ПЧК указывалось на необходимость пересылки всех расследуемых ею важных дел во Всероссийскую Комиссию для окончательного решения. ВЧК также забрала из Петрограда всех арестованных и свой архив.

Доверяй, но проверяй — наверное, такими словами можно определить политику ВЧК по отношению к своему филиалу в старой столице. Основное ядро противников большевиков, вне всякого сомнения, находилось в Петрограде. Добавьте сюда наличие остатков персонала иностранных посольств и консульств, штаб-квартир разного рода миссий, близость к границе, и картина будет ясна.

А лучшие, хоть чему-то научившиеся уже кадры комиссаров, следователей и разведчиков наружного наблюдения ВЧК перевела в Москву, оставив своих коллег, что называется, на голодном пайке. Подбор кадров вел теперь Урицкий, практически без особого влияния Всероссийской ЧК.

Вот тогда-то, видимо, и стал Орлов-Орлинский руководителем Центральной уголовно-следственной комиссии при Совете Комиссаров Союза Коммун Северной области. И тогда-то хозяин бывшего министерского кабинета на Фонтанке совершенно случайно вновь встретился с Дзержинским.

О том, как происходила встреча, мы уже знаем.

Ни в одном издании биографии председателя ВЧК фамилия Орлов или Орлинский нам, естественно, не встретится — упоминание ее могло бросить тень на первого чекиста, а этого партийные редакторы допустить не могли. Политика всегда нависает над правдой истории.

Парадокс состоял в том, что интересы большевика Дзержинского и русского националиста Орлова совпадали, когда речь шла о борьбе с немецким шпионажем.

Прекрасно владея обстановкой, зная обеспокоенность новой власти возможными активными действиями немцев под Петроградом и наличием в городе «пятой колонны» в лице многочисленных монархическим германофильских группировок, Орлов сумел вызвать доверие к себе. Остается открытым лишь один вопрос: от кого исходила инициатива в деле создания под крышей уголовно-следственной комиссии вышеупомянутого нештатного контрразведывательного пункта?

Более вероятно, что предложение последовало со стороны Орлова, а поскольку это не противоречило интересам ВЧК и лежало в русле исканий ее председателя, то Дзержинский поддержал идею и выдал Орлову мандат, уполномочивающий вести борьбу с контрреволюцией, исходящий извне. Тогда становится понятным, почему агентурная сеть Орлова действовала совершенно независимо от ПЧК. С одной стороны, и это, на наш взгляд, главное, он стремился избежать любого контроля петроградских чекистов, а с другой — опасался неконспиративности дилетантов Урицкого, могущих «засветить» его перед немцами. В одном из его конфиденциальных писем к Дзержинскому мы читаем: «Здесь она (контрразведка. — А. З.) еле-еле существует, т. к. все кустарно. Понятно, с таким налаженным аппаратом, каким является германская разведка, бороться нужно техникой и опытом. У меня наклевывается отличная агентура… У здешних властей агентура страшно слаба и ненадежна, поэтому и результатов нет».

Что же касается руководителя ВЧК, он мог рассчитывать, что с помощью Орлова получит в старой столице источник информации, независимый от проявляющего сепаратистские настроения аппарата Урицкого.

Главной задачей контрразведывательного пункта Дзержинскому виделась борьба с немецкой агентурой и связанными с ней контрреволюционными элементами.

Орлов начал действовать энергично. В конце мая вопрос о его работе по заданиям ВЧК рассматривался на одном из заседаний президиума Комиссии, и никаких претензий к нему высказано не было. По крайней мере, в протоколе это не зафиксировано. Более того, руководство ВЧК решило продолжить выделение Орлову финансовых средств.

Своеобразным отчетом о работе стали направленные Орловым Дзержинскому две статьи (из подготовленных двенадцати), в которых раскрывались планы Германии по реставрации свергнутого революцией строя.

На Лубянке тем временем не прекращались попытки создания собственной службы по борьбе со шпионажем и объединения под эгидой Комиссии всех контрразведывательных органов республики. С новой остротой данный вопрос был поставлен на заседании президиума ВЧК 28 апреля 1918 года.