Свои чужие люди - [16]

Долго он еще не мог смотреть на его запястья. А всю злость и обиду на девочку эту направил. Умом понимал – она не виновата, но сердцем отцовским винил. И посадил отца за взятку. Мачеха-хохлушка от девочки сбежала, а ее – к тетке с бабкой отправили. Что с ней дальше было – плевать. По-сталински рассудил – нет человека, нет проблемы.

А проблема осталась. Марк забыл, кажется, девчонку. Знал бы Василий, как он ее забывал! Только когда весу в нем осталось точно в барашке, заподозрил отец неладное. Второй раз за последние полгода чуть с жизнью не расстался. На этот раз сердечный приступ был всамделишный, с вызовом неотложки и реанимацией. Первым, кого увидел, открыв глаза, был он, Марк. Бледный, как и отец, с судорожно сжатыми тонкими в своей худобе пальцами, сгорбившись на неудобном больничном стуле, тот сидел у его кровати. «Я обещал тебе, что больше никогда! Ты просто не слышал, папа. Я правда обещал!» – лепетал он, уткнувшись в его ладонь.

Он оказался очень сильным, его сын! Окончив школу, решил продолжить учебу в Лондоне. Не хотел Василий его так далеко от себя отпускать, пробовал уговоры, угрозы. Но, натолкнувшись на твердый взгляд Марка, сдался. И до сих пор об этом ни разу не пожалел.

Но страх за него остался. Противное в своей слабости «а вдруг». Поэтому старался знать о Марке все.

А сегодня он узнал, что впервые после возвращения с учебы Марк не ночевал дома. И до сих пор его нет.

– Ты звонила на мобильный?

– Да, он отключен.

– Рашид где?

– Нету, – прошелестело из поднятого ворота халата.

– Не-е-ту, – передразнил он раздраженно, тыча пальцем в экран своего мобильного. – Рашид? Ты где сейчас? Подъезжаешь? Поднимись в мой кабинет.

Рашида он «вывез» из Чечни. Голодного и избитого до полусмерти. И сколько ни пытался расспрашивать, так и не узнал, кто его так и за что. Сам потом выяснил, по своим каналам. За такую вот «стойкость» и держал его при себе.

– Доброе утро, хозяин.

– Доброе. Ты где был ночью-то?

– Марк Василич меня отпустил, – ушел от прямого ответа Рашид.

– А сам он где? – как можно равнодушнее задал вопрос Василий.

– На своей квартире остался.

Василий удивился. Марк практически там не бывал. А уж остаться на ночь…

– Один?

Рашид пожал плечами и отвел взгляд.

– Ну?!

– С девушкой.

– Знаешь ее?

– Нет. Первый раз видел.

– Рассказывай! – Немногословность парня на этот раз раздражала Василия.

– Это нехорошая девушка. С улицы. В юбке – во! – показал Рашид много выше колен и нахмурился.

– Проститутка, что ли? – Василий заметно успокоился. – А, ладно! Не первый раз!

– Нехорошая девушка, – с нажимом повторил Рашид и замолчал.

– Сейчас к нему поедешь?

– Да.

– Иди. О том, что я интересовался им, ничего Марку не говори.

У Марка была невеста. Или Василий думал, что была. Познакомив сына с дочерью партнера, Василий не сомневался, что Марк все правильно поймет. Вроде так и было. Шлюх Марк снимал редко, больше в элитных салонах, относился к ним с брезгливостью, пользовал и забывал. Посмеивался над своим другом Пашей, сыном банкира Кротова, который, в силу воспитания интеллигентного, всегда пытался вникнуть в судьбу «несчастной» и помочь. Девки деньги с Пашки брали на лечение больной мамы или на конфеты и фрукты чаще несуществующему ребенку, Паше плакались на нищету и голод, а уходить с теплых мест не торопились. Марк, рассказывая отцу про друга, жалел того за мягкий нрав, но не осуждал. Так что непонятно было Василию, с чего бы это сыну тащить девицу с улицы в дом.

Зазвонил телефон. «Вот и ладненько», – подумал Василий, увидев на дисплее улыбающееся лицо сына.

– Слушаю тебя, сынок. Ты где? У себя на квартире? Как нездоровится? Что болит-то? Голова… Ну, что же. Работа не убежит. Лечись давай. – Он отключился и покачал головой. «Заболел… Ну-ну…» – подумал с обидой.

Марк никогда ему не врал. Это было в первый раз. И Василию Голоду очень хотелось знать – почему.

Глава 10

Милочка звонила уже в третий раз, а он все не брал трубку. Ну, не готов он был сейчас общаться со своей совестью, а именно так он Милочку и воспринимал.

Раков помнил вчерашний вечер до тошноты отчетливо. Удивленную рожу Леньки Мазура, испуганную – его подруги, толстый «тройной» подбородок которой вызывал в нем стойкую брезгливость. Вчера Борис Раков распрощался со своей более-менее успешной жизнью, врезав теперь уже бывшему (что уж тут сомневаться!) другу промеж глаз. Сегодня, не протрезвев толком, он пытался осмыслить наступающее будущее. Работы нет – раз, из квартиры погонят не сегодня завтра – два. А в-третьих – он опять сорвался. Да, он запил! Начав с коньяка из бара в кабинете Мазура (а хотелось-то вроде по-доброму разобраться с другом), он опустился до того, что пил за гаражами с местными алконавтами третьим. Алконавты ему сочувствовали ровно до тех пор, пока не кончились у него рубли в кармане. Потом, похлопав утешающе по плечу, разбрелись по домам. А его уже гнало куда-то. Если б деньги были! Но в долг никто не давал, зря он звонил приятелям-подругам. А к Милочке идти было стыдно. Потому как она – его совесть.

На очередной звонок он все же ответил. А зря. Это была хозяйка квартиры, равнодушно пробубнившая, что с завтрашнего дня в квартиру въезжают другие, более порядочные, жильцы. Короче, нужно было сваливать.