Своевольная красавица - [34]

Более потрясенная, чем могла предположить, Катриона слабо улыбнулась:

— Может быть, позже…

Он кивнул:

— Хорошо.

Однако вопреки благим намерениям Катрионы позже не получилось. Выяснилось, что она нужна не только Мег, но еще и детям, и даже Мэри, отличавшейся завидным здоровьем. Сказывалось напряжение, царившее в доме после оглашения чудовищного завещания Шеймуса.

За весь день она была предоставлена себе не более получаса — когда переодевалась к обеду. Явно недостаточно, чтобы осмыслить все сложности и хитросплетения, к которым неожиданно привел ее, казалось бы, простой план. Натягивая в спешке платье, расчесывая волосы и заплетая косы, Катриона лихорадочно соображала, пытаясь оценить положение, в которое попала.

По первоначальному замыслу, все оставшиеся дни ей следовало избегать Ричарда, не давая ему ни малейшего повода отложить свой отъезд. Держаться холодно и отчужденно и, дождавшись, когда он откажется от предложения Шеймуса и отбудет в Лондон, отправиться в долину. Увозя с собой его ребенка.

Таков был план, если бы не одно крошечное упущение, которое следовало исправить. Ричард помнил о минувшей ночи, причем достаточно, чтобы испытывать беспокойство. Катриона не допускала и мысли, что ее махинации каким-либо образом скажутся на нем.

Необходимо было что-то предпринять.

Она начала с того, что, спускаясь к обеду, как всегда, позже остальных, добавила в роковой графин несколько капель другого зелья, которое должно было избавить его от дальнейших «сновидений».

Второй ее поступок состоял в том, что она осталась на месте, а не кинулась прочь, когда Ричард, войдя в гостиную, направился прямо к ней.

Стоявшая рядом Алгария напряглась, но Катриона знаком велела ей уйти. Та с явной неохотой удалилась, не потрудившись ответить на небрежный кивок Ричарда.

— Где вы, к дьяволу, пропадали?

Глаза Катрионы удивленно распахнулись.

— Успокаивала Мег, лечила детей — всех шестерых, — приготовила лекарство для Мэри, затем помогла Мег встать с постели, проверила, как там дети… — Она махнула рукой. — Словом, не заметила, как пролетел день.

Ричард прищурился.

— Я рассчитывал, что мы увидимся после завтрака.

Катриона бросила на него извиняющийся взгляд. Усмехнувшись про себя, Ричард хмуро уставился на остальную компанию. Он проторчал весь день — показавшийся ему самым длинным в жизни — в библиотеке и бильярдной, терзаясь своей неожиданной уязвимостью и не чая избавиться от нее.

Вот и теперь, стоя рядом с Катрионой, он буквально ощущал, как ее обнаженное тело прижимается к нему. Его бросило в жар. Если накануне се способность возбуждать его представляла собой проблему, то теперь она превратилось в настоящую угрозу.

— Я хотел бы поговорить с вами.

О чем, Ричард и сам не знал. Но жаждал выяснить, чувствует ли она то же, что и он, — неприкрытое вожделение, раскалявшее воздух между ними. Он искоса наблюдал за Катрионой, но не обнаружил в ее поведении ничего осо-бенного. Она спокойно смотрела на него, не проявляя никаких признаков смущения или беспокойства.

Тогда как единственным, о чем он способен думать, были ощущения, которые дарила ее близость. Ричард подавил стон.

— Нам нужно поговорить.

Катриона устремила на него испытующий взгляд.

— Вы не больны, так что вряд ли нуждаетесь в профессиональном совете.

Ричард не разделял ее уверенности. Физически он, может, и здоров, но… Он считал свои ночные видения сном по той простой причине, что ничего подобного не могло произойти наяву. Шанс, что Катриона появится в его спальне и с приятной улыбкой сообщит, что хочет с ним переспать, по его оценкам, равнялся нулю. А значит, не могло быть и всего остального.

Тем не менее даже реальные события не оставляли у него столь ярких воспоминаний. Даже реальные женщины, которые действительно побывали в его постели. Как ни гнал он от себя эту мысль, Ричард всерьез опасался, что бессчетные ночи его долгой и успешной карьеры распутника слились воедино, чтобы преследовать и мучить его.

Потому что в глубине души он был уверен, что познал Катриону в библейском смысле.

Он набрал полную грудь воздуха и выпустил его сквозь зубы.

— Вам что-нибудь известно о снах? — поинтересовался он. — Умеете их толковать?

Катриона вскинула на него глаза; он уловил колебание в ее взгляде.

— Немного, — не сразу ответила она. — Сны обычно что-нибудь означают, но не всегда понятно, что именно. — Она задумалась, а затем быстро добавила: — И довольно часто совсем не то, что кажется.

Ричард бросил на нее раздосадованный взгляд,

— Спасибо, вы мне очень помогли.

Катриона внимательно посмотрела на него. Слишком внимательно, с его точки зрения.

— Если вас беспокоит какой-либо сон, лучше всего не сосредоточиваться на нем. Если он и в самом деле что-то означает, это выяснится в течение нескольких дней. Или вы его просто забудете.

— Вы полагаете? — с сомнением поинтересовался Ричард, затем неохотно кивнул. Вполне разумный совет, возможно, он даже последует ему. Но прежде всего нужно, чтобы она сейчас не сбежала. — Я принесу нам чаю.

Катриона кивнула и, глядя ему вслед, поклялась, что больше ни шагу не ступит без веера. Она так раскалилась, что удивлялась, как ей удалось не вспыхнуть, точно свечке, прямо посреди гостиной. Ее омывали волны жара — горячие, когда он не смотрел на нее, и обжигающие, когда он обращал на нее взгляд. Если Катриона все еще оставалась на месте, то только потому, что убедила себя: это наказание за тот вред, который причинила Ричарду ее затея.