Свободу медведям - [30]

С ними был еще один мужчина, которому они позволили сесть за свой стол; он дернулся к двери — Кефф, водитель трактора. Человек Виндиша. Внушительного вида, крепко сбитый парень, от его кожаных штанов несло сырой козлятиной.

Как они попытаются это сделать? Будут сидеть и смотреть, как я намазываю маслом булочку? Бросится ли Кефф блокировать дверь, если я попытаюсь бежать? Он что, перебьет мне позвоночник своим мясистым коленом?

Но ведь Зигги писал:

«Рви вперед, и ты одержишь верх!»

Поэтому я оставил накрытый моей Галлен завтрак и подошел прямо к их столу.

— Простите меня, если помешал вам, — начал я, — но мне хотелось бы спросить у вас совета. Поскольку я остаюсь здесь еще на некоторое время, то я нуждаюсь в работе. О, я бы предпочел небольшую работенку вечером. Если, конечно, вы можете подсказать мне что-то в этом роде.

И я в самом деле услышал все это как наяву! Дверь темницы захлопнулась с ужасным, клацающим звуком; всю дорогу от Вены в моих ушах стоял топот лап Редких Очковых Медведей, гневно трясущих головами и щелкающих челюстями.

— О, вот как! — воскликнула тетушка Тратт. — Не правда ли, это замечательная идея?

И все сидящие за столом согласились с ней.

А перед моими заслезившимися глазами Зигги мчался все быстрее и быстрее. Мотоцикл ревел под ним, как раненый зверь.

Размышления

Я прихватил с собой нескольких медведей в сад и уселся там, где было видно, как замок приближается к водопаду. Я выбрал место, где мотоцикл оставил после себя на траве сгустки мазута. Еще немного, и кусты форситии отцветут совсем; сад станет коричневым и зеленым от сорняков, похожим на густые джунгли. Мелкие водяные брызги увлажняли все вокруг, и сад зловеще шумел от ветра все сильней и сильней. Только жирные пятна отказывались намокать; на маленьких черных сгустках мазута брызги выступали каплями пота.

А я подумал: он как раз остановился на ленч. От бензобака идет пар; он не жалел своего коня. Если плюнуть на бак, то он зашипит, как если бы водяная капля попала на раскаленную решетку. Он выехал очень рано и мчался как угорелый. Он далеко позади оставил долину Дуная; возможно, что теперь он уже следовал за Ибсом.

И разумеется, он ничего не забыл занести в свой чертов блокнот: миниатюрный план расположения клеток и все те детали, которые могли бы понадобиться.

Восемнадцать минут от кустов Максинг-парка до окраины Хитзингера; восемнадцать минут, четыре раза переключение скорости туда и обратно, два торможения, один железнодорожный переезд и мигающий желтый свет.

А за тобой — гул сбежавших из зоопарка аардварков.

В окне моей комнаты показалась тетушка Тратт, проветривавшая мои покои; она коротко улыбнулась мне сверху, когда открыла окно и взбила мою подушку.

Ага, старая перечница, он не собирается подкатывать на мотоцикле прямо сюда, чтобы ты его засекла! Мой дружок Зигги куда умнее, чем твоя куриная башка.

И тут в окне показалась и моя Галлен. Разглаживающая складки на моей постели, бесспорно такой же девственной, как снег.

Старую курицу интересует, в какой кровати спал Графф?

Не знаю, тетушка, но, кажется, в этой спали совсем недавно.

— Герр Графф, — позвала меня фрау Тратт. — В какой кровати вы спите?

— В той, что ближе к ванной, фрау Тратт, — откликнулся я, и моя Галлен промелькнула мимо окна, даже не взглянув на меня.

Ну да, ты права, моя милая Галлен. Фрау Тратт проводит разведку в моей комнате; пошлет кого-нибудь починить мою дверную ручку, тайно, пока я занят делом — чтобы запереть меня внутри? А эти ленивые облака, крадущие желтый цвет с последних опадающих лепестков форситии, нависают низко, словно клубы дыма.

Но где Зигги? За пределами Ульмерфельда? Или, возможно, Хисбаха, или даже уже по дороге на Санкт-Леонардо? Если только он поехал этим путем. А может, он выбрал дорогу в объезд?

В скольких часах езды от меня Зигги? И что будет надето на моей Галлен, когда она придет ко мне сегодня ночью?

Водяные брызги увлажняли воздух, а сад продолжал разрастаться буйной, непокорной зеленью. Ну что ж, как сказала бы Старая Уродина Судьба — Величайшая Невежда: смотри в оба, смотри в оба.

Это как раз то, что Зигги мог бы записать в свой блокнот:

О Жизнь — надутые пузыри, готовые лопнуть!

Судьба готовит вам острую булавку.

Однако стихи получились бы ужасными. Едва ли не самыми худшими из всех его.

Приближение острой булавки

Маслянистое, низкое солнце выкрасило все в цвет форситии — пожелтило проникающие сквозь мое окно квадраты минувшей ночи, пятнами расцветило мою кровать и неподвижные пальцы ног.

— Он уже скоро будет, да? — спросила Галлен.

— В любой момент, — ответил я.

— Графф, — сказала она, — если он приедет со стороны Санкт-Леонардо, они его увидят. А если через сад, то там его стерегут Виндиш и Кефф.

— Ну, я не думаю, что он подкатит на мотоцикле у всех на виду.

— Готова поспорить, что он приедет в город, — сказала она. — О, он не станет подъезжать прямо к двору, но он не захочет идти пешком от Санкт-Леонардо… если он такой дурак, что выберет дорогу из Санкт-Леонардо, а не какую-нибудь другую.

— Тогда ты отгадаешь какую, — сказал я. — Ты догадаешься, по какой дороге он приедет сюда.