Свободная любовь - [26]
– Сереж, а может, это старость? Может, ты по возрасту не принимаешь новой жизни?
– А тебе кажется, все естественно?
– Ну я тоже в этом возрасте.
– Ну так пусть подавятся своим банкетом, меня это не интересует. Исключения есть? Есть. Будем жить исключениями. Пока.
– Я слушала, как ты читал Бродского на днях, и получила неизъяснимое наслаждение. Будто морозный узор на стекле, будто алмазом режут что-то необыкновенно тонкое, и легко, морозно, ледяно, просто укол счастья.
– Спасибо.
– При всем упадке культуры, ты все же чувствуешь, что кому-то это надо?
– Кому-то надо.
– Ты ездишь по стране – на твои вечера ходит публика?
– Я очень редко теперь выступаю. Может, потому и ходит, и битком залы. Жанр умер, как умер драматический театр. Но однако мы играем в драматическом театре, и он еще живой. И концерты бывают. Есть интересующиеся этим.
– У тебя была первая жена – актриса Зинаида Шарко, талантливейшая женщина. Вторая жена – талантливейшая Наталья Тенякова. Ты влюблялся в талант?
– Ив талант тоже. Может быть, и в талант, и в женщину. Я не могу судить.
– Хватало храбрости влюбиться в самых-самых?
– Я не думал об этом.
– То есть гордо шел на приступ – и сдавались?
– Мы очень много тогда трудились. И за пределы театральной жизни мы как-то даже не выходили. Все свое было.
– Одна выдающаяся актриса, вторая выдающаяся – как жить актеру с актрисой?
– Возникали проблемы, но не эти.
– Не эти, а какие – кухонные?
– Различные. Но не творческие. Мы с Зиной прожили семь лет и в период нашего брака много вместе играли, никогда не утомляя друг друга рассуждениями о том, как надо играть.
– Но вот ты считаешься актером-интеллектуалом. Актер-интеллектуал – это разве не ум или рассудок?
– Я втайне знаю, что вовсе не интеллектуал. Я не борюсь с этой точкой зрения, потому что этой ниши никто не занял и не хочет занимать. Все хотят быть Моцартами. А мне дали это место. Я его принимаю. Но про себя знаю, про свою работу актерскую, а особенно понял на работе писательской, что я, конечно, импровизатор. Роль Импровизатора в фильме Швейцера «Маленькие трагедии» очень многое открыла мне во мне. Настоящий результат для меня складывается не из осуществления плана, а из соединения подготовленного на свободе набора неясных вещей, которые ни во что еще не вылились, с некоторым покоем, расслабленностью. А потом – внезапная импровизация. Только это дает рывок. Михаил Чехов на этом стоит: создать ощущение, что сейчас будет, не знаю, что, но сейчас будет, сейчас будет. Тут вопрос, заданный в небо, и ответ, полученный мгновенно, а не путем подготовки или ступенчатого восхождения.
– Вернусь к твоим женам. Обе бесконечно органичны…
– Они очень разные. Необыкновенно разные. Зина – артистка эмоционально-сантиментальная. Одна из ее фантастических, портретных ролей – в фильме «Луной был полон сад». Прекрасный фильм. Я-то знаю, что в нем случилось осуществление ее мечты, Зина мечтала бы сыграть такую роль – и она ее сыграла. Она – единственная по-настоящему сделала роль в спектакле «Квартет», она лучшая, потому что сделала новое там, где все пользовались готовым. Прекрасная эксцентрическая роль.
– А Наташа?
– Это чудо проникновения в любой жанр. Только что шел по телевизору «Дядюшкин сон», где она играла с Прудкиным..
– А в «Лесе» Кирилла Серебренникова какая грандиозная!
– Я много видел ее в том, что она делала без меня, и многое мы с ней сделали вместе. Больше тридцати ролей в театре, кино, на телевидении. Она сперва сидит букой, а потом раз – и все, она включилась.
– Тебе легко с ней работается?
– Легко.
– А ей с тобой?
– Пусть она скажет. Результаты очень хорошие.
– У вас же есть еще спектакль с дочкой Дашей?
– Несколько. Год назад мы сделали фильм «Лысая певица» для канала «Культура». Он еще не показан. Там и Даша, и Наташа, и я, и еще актеры.
– Почему не показан?
– Такой у них ритм. «Сталин» лежал три года. «Лысая певица» – год.
– Сережа, а какое место в жизни занимает любовь? Вообще в жизни и в твоей в частности?
– Говорят, что любовь занимает все. Не знаю, либо я сторонен любви, либо для меня любовь не занимала значительного места. Я не думал об этом как об определяющем. Это было как-то само собой.
– А что для тебя семья, дом?
– Спасение. Даже в наших с тобой разговорах по поводу сегодняшней встречи ты поняла, что я не склонен ни проповедовать, ни исповедоваться, ни получать площадку, ни усиливать свое присутствие в сознании масс. Ничего этого я не хочу. А чего хочу? Жить, быть в семье, в доме. Вот сейчас я расстаюсь с сотнями ненужных предметов, расстаюсь с книгами, чтобы очистить квартиру, поменять мебель, потому что уже невозможно, все разрушилось, все стало норой какой-то. Вот что у тебя с книгами происходит?
– У меня сгорел родительский дом с библиотекой.
– Это ужасно. Но это Божий промысел. Тебя освободили!.. А что случилось? Замыкание, поджог?
– Не стала выяснять.
– Правильно. Вот и я не стал выяснять, кто заставил меня бежать из Ленинграда. Я пытался. Но потом вдруг сказал себе – как бывший следователь и человек, имеющий много друзей-следователей… Они мне сказали: не ищи причину далеко, ищи близко. И я перестал искать.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В давние советские времена язык привычно выговаривал: Ленин и Сталин. Это была законная – идеологическая – пара. Личная жизнь вождей была наглухо закрыта. Значительно позднее выяснилось, что у каждого из них существовала своя пара, и не одна. У Сталина – Аллилуева и другие женщины. У Ленина – Крупская и Арманд.Книга, которая перед вами, содержит документальные любовные истории самых знаменитых людей эпохи: от Сталина до Горбачева, от Мэрилин Монро до Джона Леннона, от Достоевского до Бунина, от Шостаковича до Таривердиева.Многие из представленных в книге лиц работали в жанре романа.
Мы увидим все небо в алмазах, обещал нам Чехов. И еще он обещал, что через двести, триста лет жизнь на земле будет невыразимо прекрасной, изумительной. Прошло сто. Стала ли она невыразимо прекраснее? И что у нас там с небесными алмазами? У Чехова есть рассказ «Мальчики». К нему отсылает автор повести «Мальчики + девочки =» своих читателей, чтобы вглядеться, вчувствоваться, вдуматься в те изменения, что произошли в нас и с нами. «Мальчики...» – детектив в форме исповеди подростка. Про жизнь. Про любовь и смерть.
Острые повороты детектива и откровенность дневника, документ и фантазия, реальность и ирреальность, выразительный язык повествователя – составляющие нового романа Ольги Кучкиной, героиня которого страстно пытается разобраться в том, в чем разобраться нельзя.«За биографией главного героя угадывается совершенно шокирующее авторское расследование истории жизни выдающегося русского писателя Владимира Богомолова. Когда-то Ольга Кучкина писала об этом мужественном человеке, участнике войны, чья книга “В августе сорок четвертого” стала откровением для многих читателей.
«Численник» – четвертая поэтическая книга известнейшего журналиста «Комсомольской правды», прозаика, сценариста и драматурга Ольги Кучкиной. В сборник вошли новые стихи нового тысячелетия, избранное из трех предыдущих книг («Сообщающий сосуд», «Итальянская бабочка», «Високосный век») и маленький роман в стихах «В деревянном доме». «Обаятельный и оригинальный поэт», «обнаженное сердце, странный мир», «непредсказуемые стихи» – так отзываются о поэзии Ольги Кучкиной лучшие поэты России.
Ольга КУЧКИНА — родилась и живет в Москве. Окончила факультет журналистики МГУ. Работает в “Комсомольской правде”. Как прозаик печаталась в журналах “Знамя”,“Континент”, “Сура”, альманахе “Чистые пруды”. Стихи публиковались в “Новом мире”,“Октябре”, “Знамени”, “Звезде”, “Арионе”, “Дружбе народов”; пьесы — в журналах “Театр” и “Современная драматургия”. Автор романа “Обмен веществ”, нескольких сборников прозы, двух книг стихов и сборника пьес.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Один из главных «героев» романа — время. Оно властно меняет человеческие судьбы и названия улиц, перелистывая поколения, словно страницы книги. Время своенравно распоряжается судьбой главной героини, Ирины. Родила двоих детей, но вырастила и воспитала троих. Кристально честный человек, она едва не попадает в тюрьму… Когда после войны Ирина возвращается в родной город, он предстает таким же израненным, как ее собственная жизнь. Дети взрослеют и уже не помнят того, что знает и помнит она. Или не хотят помнить? — Но это означает, что внуки никогда не узнают о прошлом: оно ускользает, не оставляя следа в реальности, однако продолжает жить в памяти, снах и разговорах с теми, которых больше нет.
Роман «Жили-были старик со старухой», по точному слову Майи Кучерской, — повествование о судьбе семьи староверов, заброшенных в начале прошлого века в Остзейский край, там осевших, переживших у синего моря войны, разорение, потери и все-таки выживших, спасенных собственной верностью самым простым, но главным ценностям. «…Эта история захватывает с первой страницы и не отпускает до конца романа. Живые, порой комичные, порой трагические типажи, „вкусный“ говор, забавные и точные „семейные словечки“, трогательная любовь и великое русское терпение — все это сразу берет за душу.
Роман «Время обнимать» – увлекательная семейная сага, в которой есть все, что так нравится читателю: сложные судьбы, страсти, разлуки, измены, трагическая слепота родных людей и их внезапные прозрения… Но не только! Это еще и философская драма о том, какова цена жизни и смерти, как настигает и убивает прошлое, недаром в названии – слова из Книги Екклесиаста. Это повествование – гимн семье: объятиям, сантиментам, милым пустякам жизни и преданной взаимной любви, ее единственной нерушимой основе. С мягкой иронией автор рассказывает о нескольких поколениях питерской интеллигенции, их трогательной заботе о «своем круге» и непременном культурном образовании детей, любви к литературе и музыке и неприятии хамства.
Великое счастье безвестности – такое, как у Владимира Гуркина, – выпадает редкому творцу: это когда твое собственное имя прикрыто, словно обложкой, названием твоего главного произведения. «Любовь и голуби» знают все, они давно живут отдельно от своего автора – как народная песня. А ведь у Гуркина есть еще и «Плач в пригоршню»: «шедевр русской драматургии – никаких сомнений. Куда хочешь ставь – между Островским и Грибоедовым или Сухово-Кобылиным» (Владимир Меньшов). И вообще Гуркин – «подлинное драматургическое изумление, я давно ждала такого национального, народного театра, безжалостного к истории и милосердного к героям» (Людмила Петрушевская)