Свободная - [79]

После этого заявления тем для обсуждения не остается, и собрание завершается. Мы с Билли и Кристианом шагаем по высокой траве к тропинке, которая выведет нас к пикапу. На груди у Кристиана, в переноске, которую нам дал кто-то из членов общины, висит спящий Уэб. На поляне всегда царит лето, независимо от времени года, поэтому я стараюсь насладиться запахами травы, свежей воды и полевых цветов, витающих в воздухе. Чистым небом. И яркими звездами, которые сияют над нашими головами.

Так что я буквально волочу ноги. В глубине души мне не хочется покидать это место. Словно я жду, когда произойдет что-то еще.

Я останавливаюсь.

– Что случилось? – спрашивает Кристиан.

Я не могу заставить себя сделать и шага. А затем начинаю реветь. Все это время, с той самой ночи, когда сгорела «Подвязка» и все полетело под откос, часть моей души была онемевшей. Не отзывалась. Ее словно парализовало. А теперь она истекает слезами.

– Ох, малышка, – сжимая меня в объятиях, говорит Билли. – Просто дыши. Все будет хорошо, вот увидишь.

Но я не понимаю, как все может быть хорошо, если мы оставим Анджелу в аду. Я отстраняюсь и вытираю глаза, а затем вновь начинаю рыдать. Я думала, что мы найдем здесь решение всех наших проблем. Думала, что наконец-то смогу хоть как-то исправить то, что случилось в «Подвязке» той ночью. Спасти Анджелу. Но оказалось, мы должны сдаться. Вернуться в безопасное место. Пуститься в бега.

Я трусиха. Неудачница. Слабачка.

– Клара, – успокаивает Кристиан. – Ты самый сильный человек из всех, кого я знаю.

– Ты не должна все взваливать на свои плечи, – говорит Билли. – Я всегда поддержу тебя, малышка. И этот парень тоже. – Она кивает в сторону Кристиана. – Мы все готовы поддержать тебя. Все, кто собрался на этой поляне, и даже Джулия. – Она слегка кривится, и мне хочется улыбнуться, но тело вновь сотрясают рыдания. – Конечно, сейчас ты винишь во всем себя. Но, оказавшись один на один с Чернокрылым, никто бы не выстоял. Но вместе – мы сила, с которой приходится считаться.

Кивнув, я вытираю футболкой слезы и пытаюсь улыбнуться. Наверное, не стоило ожидать слишком многого от членов общины. Они и так пытаются нам помочь всеми возможными способами. И даже предложили отправить двоих людей на поиски Джеффри, чтобы предупредить его об опасности. Но он вряд ли послушает кого-то из них.

– Мы должны поддерживать друг друга, – вновь обнимая меня, говорит Билли.

– Спасибо, – отвечаю я и заваливаюсь на нее всем своим весом.

– Вот это моя девочка, – смеется она. А теперь пошли. Нужно отправить вас подальше отсюда.

Она кладет руку мне на плечи, и мы вновь шагаем к краю поляны.

– Звони мне, – просит Билли, когда мы начинаем прощаться. – В любое время дня и ночи. Серьезно. Можешь на меня рассчитывать.

– Подождите, – восклицаю я, а затем поворачиваюсь к Кристиану.

«Я хочу стать членом общины, – мысленно говорю я, не понимая, отчего мне так неловко говорить это вслух. – Официально», – уточняю я, поскольку в каком-то смысле я всегда была членом этой общины.

Я раздумывала об этом все четырнадцать часов, потребовавшихся нам, чтобы добраться сюда из Небраски. И даже дольше. Я думала об этом с тех самых пор, как впервые вступила на эту поляну. И даже обсуждала это с мамой. Я спросила ее: «И теперь я должна стать членом общины?» Она улыбнулась мне и ответила, что я должна сама решить это.

«Но ты должна понимать всю ответственность, – добавила она. – Вступая в общину, ты принимаешь на себя обязательства помогать ее членам, связываешь себя с этими людьми и нашим призванием на всю жизнь».

«Обязательства? – переспросила я. – Ну раз так, то я лучше подожду».

А она рассмеялась и сказала: «Ты сделаешь это, когда придет время».

И, кажется, это время пришло.

«Ты не против, если мы немного задержимся?» – мысленно спрашиваю я у Кристиана.

«Нет, конечно, нет», – отвечает он.

Он все понимает. Потому что и сам стал членом общины в прошлом году, хотя так и не объяснил мне, почему принял такое решение.

«Я сделал это потому, что хотел стать частью общины, – мысленно говорит он. – Знаю, со стороны кажется, будто они постоянно ссорятся, задирают друг друга и совершенно не могут прийти к согласию, но ими всеми движет желание поступать правильно. Они сражаются за добро всеми доступными им способами».

Он вспоминает, как члены общины приходили к нему домой после смерти его матери. Они оберегали и успокаивали его. Приносили еду, чтобы он не умер с голоду, пока Уолтер учился готовить для десятилетнего вегетарианца. Они стали ему семьей.

Я поворачиваюсь к Билли, которая терпеливо ждет, пока мы закончим свой мысленный разговор.

– Я не знаю, как это происходит, должны ли меня пригласить, или я должна пройти какое-то испытание, но я хочу стать членом общины. Хочу сражаться на стороне добра.

Мой голос дрожит, когда я произношу слово «сражаться». Потому что я не умею сражаться. Я уже доказала это. Но и община воспринимает это слово не как поединок на мечах. К тому же Кристиан прав, это единственная семья, которая у меня осталась. И мне просто необходимо совершить хоть что-то. Необходимо занять место в общине, где я смогу делать нечто осязаемое и хорошее, как это делала мама. Я должна попытаться.